Страсти роковые, или Новые приключения графа Соколова

— Да, я очень люблю такое путешествие: и думается, и спится хорошо! А вы, Аполлинарий Николаевич, и впрямь выглядите бодро. Не возражаете против прогулки в парке? Расскажите, граф, о вашей командировке. Трудно приходилось?

Соколов искренне отвечал:

— Собственно, особых трудностей не возникло. До Глогнитца добрался через Вену — без особых приключений. Выбирался оттуда через Италию — спокойно и с комфортом, почти как в мирное время.

Государь остановился, внимательно посмотрел в лицо сыщика. Глаза Государя были полны печали, глазные яблоки окрасили полопавшиеся сосудики, лицо заметно постарело. Он спросил:

— У вас не было ощущения, что немцы знают о вашем прибытии и нарочно не создают препятствий для нелегального визита?

— Фрейлина Васильчикова была загодя кем-то предупреждена о моём прибытии. Она ожидала не просто агента, но именно меня.

Государь задумчиво покачал головой:

— Это дурной знак! Стало быть, у полковника Батюшева в штабе контрразведки происходит утечка информации.

— Утечка информации, на мой взгляд, идёт из самых различных источников. Немцы знают о наших планах очень много, и в первую очередь это относится ко всему, что связано с союзниками. Я нарочно не писал отчёт о командировке, дабы не рисковать совершенно секретными сведениями. Но я готов, Ваше Императорское Величество, сделать это в любое время.

Государь отрицательно покачал головой:

— Нет, граф, не утруждайте себя! С меня хватит того, что вы сказали.

Ценные сведения

Соколов испытал облегчение. Он подумал: «Слава Богу, что теперь не надо корпеть над рапортом. Но главное: чем меньше лиц владеют информацией, тем больше шансов этой информации остаться неразглашенной». И он, опуская лишь незначительные детали, поведал историю своей командировки.

Услыхав про бой Соколова со стражниками, Государь восхищённо произнёс:

— Ах, какой вы молодец, Аполлинарий Николаевич! Я рад, что не ошибся в выборе, когда вас просил помочь мне в этом опасном деле. Но я должен вас разочаровать, граф. Фрейлина Васильчикова прислала мне второе письмо с германскими предложениями.

Соколов спокойно возразил:

— Насколько мне известно, Ваше Величество, это письмо датировано тридцатого марта?

Государь удивился:

— Вам, граф, известно о нём?

— Разумеется! Васильчикова дала мне читать копию. Но эта писулька была отправлена прежде, чем я прибыл к фрейлине.

Государь облегчённо вздохнул:

— Слава Богу, что так! Я просто не разобрался в хронологии и опасался, что ваш визит не увенчался успехом.

Соколов сказал:

— Гарантий в таком щекотливом деле быть не может. Я сделал всё возможное, дабы убедить фрейлину прекратить её позорную посредническую деятельность.

Государь осенил себя крестным знамением, вздохнул:

— Дай-то Бог! Вы, граф, меня несколько успокоили. От вас нет секрета, теперь с предложением о сепаратном мире обратились уже и австрийцы — независимо от Германии. Сейчас напор идёт со всех сторон. Многие требуют: «Надо выходить из этой ужасной войны!» Но они не указывают путей к этому выходу. Вот прислал мне послание мой старый друг, король Швеции Густав V. И он говорит: «Все мои мысли заняты изысканием средств, могущих положить быстрый конец этой бойне». Но и он не знает этих средств.

Соколов произнёс:

— Война — это такое болото, в которое легко ступить, но очень трудно выбраться.

— А тут ещё германский посланник в Стокгольме фон Люциус направил секретное письмо в берлинский МИД. В нём он утверждает, что «Англия и Франция заключили сепаратное соглашение о Константинополе, цель которого — помешать переходу Константинополя во владение России». Каково?

Соколов подумал: «Могу предположить, что текст этого письма сообщила в Петербург Вера Аркадьевна». Он спросил:

— Ваше Императорское Величество, можно верить официальным сводкам об успехах английского десанта у Дарданелл?

Государь с лёгкой улыбкой посмотрел на спутника и сказал:

— Если послушать турок, то они якобы чуть не полностью уничтожили флот Англии. Но ближе к правде английские официальные сводки: потеряны четыре старых броненосца, но зато полностью разрушили бомбардировкой с союзнических кораблей батареи Седдул-Бара и Кум-Кале, высадили на побережье два корпуса пехоты, а это восемьдесят тысяч человек.

Соколов не без иронии отметил:

— Эти крепости были построены триста лет назад, они сами были готовы под напором ветра развалиться. Впрочем, наш пятитрубный крейсер «Аскольд» принимает участие в этой операции, и весьма успешно. Он потопил германского пирата — крейсер «Эмден».

Государю это напоминание было приятным. Потеплевшим голосом он сказал:

— Да, я наградил всех отличившихся из команды «Аскольда», — и добавил: — Больше всего меня радует, что наш народ понимает необходимость этой войны и стойко переносит лишения, с ней неизбежно связанные.

Соколов не забыл о просьбе фрейлины. Он сказал:

— Васильчикова просила сообщить вам, Ваше Величество, что, по имеющимся у неё сведениям, австро-германские войска готовят прорыв на юго-западном фронте.

— Она не блефует?