Страстный подарок отшельнику

Дверь отворилась, и смущенная Доротея внесла поднос с едой. Не глядя на парочку, она поставила поднос на стол.

— Я не знала, что вы захотите, потому принесла всего понемногу, — сообщила экономка, не поднимая глаз. — Что вам принести из напитков? — поинтересовалась она.

— Воды, пожалуйста, — пропищала Кэтрин.

— И шампанского, — добавил Аларик, за что снова получил тычок в бок.

— Спасибо, — сказала Кэтрин чуть громче.

— На здоровье, — ответила довольная экономка и вышла за напитками.

— Не могу поверить, что ты так поступил, — прошипела Кэтрин, как только Доротея вышла. Аларик небрежно махнул рукой.

— Тоже мне секрет Полишинеля, — беспечно заметил он и поцеловал Кэтрин в щеку. — Ну, что там у нас на ужин?

— Долма, — ответила Кэтрин.

Аларик удивленно на нее воззрился:

— Откуда знаешь?

— Не забывай, я много разъезжаю по миру.

Она подцепила на вилку долму, окунула в соус из мацони с чесноком и отправила в рот.

— Божественно, — пробормотала она, облизывая губы.

Аларик последовал ее примеру. Насытившись, оба откинулись на подушки, не обращая внимания на наготу Аларик внезапно произнес:

— Я благодарен тебе за то, что ты показала мне, как принять себя таким, какой я сейчас, снова жить и смеяться. Ты дала мне надежду, что я смогу вернуться домой к своей семье, что я смогу связаться с Шери и попытаться оставить прошлое в прошлом и двигаться дальше.

— Ты не виноват в случившемся, Аларик, — мягко, но решительно сказала Кэтрин. — Ты достаточно настрадался.

— Возможно.

— Ты серьезно или просто подшучиваешь надо мной?

Его улыбка погасла.

— Нет, я не просто потакаю тебе. И да, я серьезно. Но я опасаюсь того, как встретит меня Шери, я беспокоюсь о том, как моя семья примет меня, черт, я вообще боюсь появляться на публике, но…

— Те, кого ты не знаешь, не имеют значения, а твои близкие и друзья будут любить тебя еще больше за то, что ты вернулся к ним.

Его взгляд смягчился.

— И ты станешь дядей, Аларик, это особенное событие. Фло с ума сходит от беспокойства за тебя.

— Я знаю.

— А знаешь ли ты, что она страдает повышенным давлением и была вынуждена взять досрочный отпуск по беременности и родам?

Он нахмурился.

— Нет. Она никогда не говорила… она… — Он отвел взгляд и чертыхнулся, запустив пальцы в волосы. — Почему она ничего не сказала?

— Я не знаю. Я думаю, не хотела тебя беспокоить или заставить тебя таким способом вернуться домой.

— Какой же я эгоист! — вырвалось у него.

— Нет, — возразила Кэтрин, погладив его по спине. — Ты страдал, и твоя семья это понимала. А теперь они будут счастливы с тобой увидеться.

— Отца я вижу регулярно, — заметил он.

— На экране, Аларик. Это не то. И ваше общение касается исключительно бизнеса.

— А о чем еще можно говорить?

Кэтрин хмыкнула:

— О чувствах, Аларик. Ты же не робот. И тебе не все равно, я знаю, хотя ты и притворяешься, что семья тебя не интересует.

Он молчал, а Кэтрин легонько погладила его по спине и продолжила:

— Никогда не поздно начать сначала. Главное то, что ты решил ехать. И тебя примут дома с распростертыми объятиями.

Аларик приник губами к ее волосам.

— Мне нравится твой оптимизм.

— А мне нравишься ты.

Кэтрин удивилась, как легко ей дались эти слова.

Но их связь временная, потому что она его не заслуживает. Хоть Кэтрин и отрицала, что похожа на свою мать, ее действия свидетельствуют о другом. Она эгоистичная и испорченная, и она никогда бы не открыла Аларику эту свою сторону.

Никогда.

Но что, если она переменится? Что, если бы она могла извлечь уроки из прошлого и проложить путь к лучшему будущему?

Аларик не знал, что на самом деле произошло у нее с Люком.

Аларик не знал, как она облажалась, и идея рассказать ему и во всем признаться…

И разве это не ужасно, что он доверился ей, а она так и не открыла всей правды про себя?

Кэтрин выпрямилась, подтянув колени к груди и простыню тоже.

— Мне нужно тебе кое-что сказать. Об этом немногие знают, — выдавила она.

Он вскинул голову.

— С тобой все в порядке?

Она не могла ответить.

— Ты больна?

Она покачала головой:

— Не в прямом смысле этого слова. — Кэтрин отвернулась и с трудом произнесла: — Фло знает и Люк. Больше я никому не говорила.

Он потянулся к ней, но Кэтрин отстранилась.

— Мне нужно снять этот груз с души. Если ты обнимешь меня, я не смогу говорить.

Аларик отодвинулся и тихо произнес:

— Ты же знаешь, Кэтрин, мне можно все рассказать.

Она кивнула. Но сначала ей нужно собраться с мыслями и дождаться, когда Доротея принесет воду. А уж потом она выложит ему все начистоту.

Она молчала так долго, что Аларик решил, что она передумала. Но после того, как Доротея принесла напитки и ушла, он понял, что Кэтрин ждала, когда они останутся наедине.

Он налил ей воды, а себе шампанского. Хотя повода для праздника не было, но игристый напиток поможет ему расслабиться. Аларик предчувствовал, что исповедь Кэтрин будет непростой.

— Ты всегда лучше всех понимал мои отношения с родителями, — начала Кэтрин.

— В юности — да, но прошло много лет. Ты часто с ними видишься сейчас?