Страстоцвет, или Петербургские подоконники

В микробно-водородном генераторе в качестве источника электроэнергии используются микроорганизмы, питаемые бродильной смесью из раствора неорганических солей и бананов. Такое устройство, разработанное фирмой «Melpar», превзошло все ожидания. Оно вырабатывает электроэнергию непрерывно в течение 24 часов при мощности 3,7 Вт. По мнению сотрудников фирмы, бананы могут быть заменены тыквой, виноградом и другими плодами.

Стоящий перед глазами банан Брюсов описал совершенно правильно: лист у него широкий (в черновике было: «лист высокого банана», а название — «Белый лист»). К тому же «культура большинства бананов не представляет особых затруднений». Черенки бананового дерева приживаются легко даже на географической широте Сретенки.

Знал ли Валерий Брюсов, что латинское название банана — Musa? В сочинении конца XV века «Ortus Sanitatis» (на русский язык можно перевести как «Сад здравия») есть целый раздел, посвященный «библейской флоре», с прелестными картинками и с цитатами из средневекового ботанического диспута: относилось ли Древо познания Добра и Зла к роду Musa или же к роду Ficus?

Рис. 28. Древо познания Добра и Зла; из книги «Ortus Sanitatis»

Глава седьмая. Кулич и роза

Кто первым привез в Россию пальму? Можно смело утвержать: Петр Великий. И даже если это был, скажем, какой-нибудь Афанасий Никитин, на своем горбу приволокший на родную сторонку чужеземное дерево, вам все равно не поверят. Царская слава — единая и неделимая.

Стихотворение К. Случевского об араукариях, где есть живое движение души и живое растение, вскоре забыли, а криптомерии Брюсова все так же зеленели. В 1913 году в Москве в издательстве «Сирин» стало выходить Полное собрание сочинений Брюсова. Цикл «Криптомерии» по-прежнему включен был в книгу «Шедевры», и тропические растения уже чувствовали себя в стихах Брюсова привольно, «как желтый одуванчик у забора, как лопухи и лебеда». Они продолжали исправно поставлять экзотические слова, свежие рифмы и знойные образы: «гондоле — желтофиоли», «атмосфере — криптомерий», «лиан — стан»… «аромат — лежат». Только в этих декорациях возможно русскому человеку раскрепоститься: «Играть, блуждать в венках из орхидей, тела сплетать, как пары жадных змей».

К тому же родительный падеж ключевого слова удачно подходил к имени самого автора «Криптомерий». Рифма (восемнадцать лет спустя!) пригодилась Федору Сологубу для новогоднего триолета. В последних числах декабря 1913 года Сологуб решил подарить друзьям-поэтам по рифмованному цветку. Валерию Брюсову достался букет совершенно сказочный:

Зальдивши тайный зной страстей, Валерий,
Ты назвал сам любимый свой цветок.
Он ал и страстен, нежен и жесток.
Во всем тебе подобен он, Валерий.
И каждый день одну из криптомерий
Небрежно ты роняешь на песок.
Сковавши тайный зной страстей, Валерий,
Ты назвал сам любимый свой цветок.

Никогда не расцветавшая до той поры елочка отправлена была к Новому году из Петербурга в Москву. Блудная криптомерия, некогда вынесенная из душных купеческих комнат на свежий воздух русской словесности, после годов разлуки вернулась в отчий дом. Теперь на ветвях ее красовался аленький цветочек — родной брат бумажной розы с пасхального кулича Матрены Брюсовой.

Криптомерии оказались не только «пресловутыми», но прямо-таки злополучными. Слово пустило мощные корни в русской словесности, пережило засухи, бури, наводнения; его не коснулся топор дровосека, но вот что это за зверь такой, криптомерия, русские писатели не выяснили и за сто лет. В 1998 году Елена Мулярова на первый Тургеневский фестиваль малой прозы представила свой «Текст текстов»: «Скоро осень, возлюбленный мой, и я обрушусь на тебя в хаотическом падении разноцветных листьев криптомерии, тутовника, сакуры, березы, осины и даже того вяза-долгожителя, вокруг которого водили хороводы Пушкин, Куприн, Бунин, Цветаева и мы с тобой в наши лучшие дни».

«Хаотическое падение разноцветных листьев криптомерии…» Вечнозеленое хвойное дерево — его даже и в горшке не видели нынешние сочинители.