Стратегия. Логика войны и мира

Географическая глубина Москвы еще больше в восточном направлении, где пролегает стратегический вакуум в несколько тысяч миль до китайских оплотов могущества и до Японии, причем обе эти страны по сей день несут лишь периферийную угрозу. Только с юга Московия оставалась уязвимой до тех пор, пока нынешняя Украина была ничейной землей в составе степного коридора, открытого для тюркских и монгольских вторжений, но эту опасность в конце концов устранили российская экспансия и упадок Османской империи во времена Петра Великого. Правда, по той же самой причине наступательный потенциал русских войск, выступавших из Москвы, сильно снижался расстояниями: вплоть до появления железных дорог силы и припасы неизбежно истощались на марше еще до выхода к собственным границам. Основание Санкт-Петербурга не слишком изменило ситуацию, потому что русские войска в основном по-прежнему выступали из Москвы и соседних областей. Поэтому до эпохи железных дорог подготовка любого русского наступления была делом затяжным: минимум один сезон военной кампании требовался для того, чтобы подготовиться к следующему, перемещая войска и снаряжение на передовую. Даже в годы Второй мировой войны Советской армии нужно было несколько месяцев, чтобы накопить силы перед очередным наступлением, когда война повернулась в ее пользу летом 1943 года. Да и поныне, несмотря на наличие авиатранспорта, железных дорог и немногочисленных автотрасс, необходимо немало времени и ресурсов, чтобы преодолеть это расстояние, а длинные линии коммуникации уязвимы перед новейшей опасностью, то есть атаками с воздуха.

Оборотной стороной огромной оборонительной глубины Советского Союза была поэтому неспособность его армий предпринимать наступления в полную силу с рубежа боевого развертывания. В западном направлении даже советские формирования в полной боеготовности (не считая группировки войск в Восточной Германии) должны были совершать долгие переброски, прежде чем вступать в бой.

Именно в этом контексте была предложена следующая концепция обороны «центрального фронта» Альянса: глубокая атака театра военных действий, которой предполагалось дополнять фронтальную оборону, чтобы посредством воздушных ударов замедлить, расчленить и численно уменьшить советские силы, движущиеся к зоне боевых действий. Силы Альянса, дислоцированные в Западной Германии в мирное время, сумели бы, возможно, сдержать первую волну наступления советских армий. Но они, конечно, не могли обеспечить надежную неядерную оборону от мобилизованных советских формирований, которые достигли бы зоны боевых действий куда быстрее, чем Альянс успевал перебросить подкрепления.

Затруднение действий противника как замена глубины

Обсуждалось несколько схем глубокой атаки[110]; все они так или иначе предвосхищали «революцию в военном деле», широко обсуждающуюся с 1990-х годов. Общим для всех схем было стремление полагаться на крылатые ракеты с обилием боеголовок, а также на пилотируемые самолеты и обычные ракеты с одной боеголовкой, для атаки целей на расстоянии сотен миль от линии фронта.

Уже тогда в идее воздушной атаки на неподвижные цели в тылу не было ничего нового, шла ли речь о мостах или аэродромах, и лишь подробные расчеты позволяли (и позволяют) оценить относительные выгоды такой атаки посредством крылатых ракет, а не пилотируемых самолетов. В годы холодной войны основной реакцией СССР на техническое превосходство западных ВВС были исключительно широкие по размаху, исключительно интенсивные усилия по развитию системы ПВО. В итоге была создана обширная мобильная сеть ракет класса «земля – воздух», которые ныне рассеяны по всему миру. Они, в свою очередь, спровоцировали соответствующую реакцию Альянса – в виде устаревшей сегодня тактики уклонения (воздушные атаки на сверхмалых высотах, практически исключающих применение оружия точного наведения) и в виде электронных контрмер, которые продолжали развиваться. Но и после десятилетий взаимной подготовки к войне способность западных пилотов атаковать цели в глубоком тылу врага вызывала сомнения. А ракеты выглядели привлекательной альтернативой, пусть даже их внедрение обернулось целым рядом технических, военных и политических затруднений[111]. Новаторской идеей стало предложение о глубокой атаке советских подкреплений, движущихся по направлению к зоне боевых действий. Эта идея подразумевала технические трудности и поднимала вопросы, важные по сей день. И после воздушной войны за Косово в 1999 году способность ВВС успешно атаковать подвижные цели кажется нереализуемой фантазией; данный факт резко противоречит той привычной точности, с которой сейчас обнаруживают, определяют и поражают такие неподвижные «высококонтрастные» цели, как мосты и электростанции.

Артиллерийское и авиационное упреждение