Стратегия. Логика войны и мира

Нарушение путей снабжения в любом случае заставило бы иракские войска уйти из Кувейта или вызвало бы внутренний коллапс из-за голода и жажды – это представляется в ретроспективе довольно очевидным. Но до войны в Персидском заливе и в период боевых действий сторонники раннего начала наземного наступления яростно настаивали на том, что упреждение с воздуха «никогда не работает», обычно ссылаясь на опыт Вьетнамской войны. Условия Вьетнама с его многочисленными путями с севера на юг через Лаос и Камбоджу, с густыми джунглями, скрывающими большинство участков дорог от наблюдения и атак с воздуха, с обилием пеших носильщиков и велосипедистов наряду с конвоями грузовиков – приравнивались к ситуации в Ираке и Кувейте. Иракские войска были слишком многочисленными для того, чтобы снабжаться столь ненадежным способом, как доставка припасов на верблюдах по ночам. Им приходилось полагаться на железнодорожную линию от Басры и на два шоссе с несколькими крупными мостами, хорошо заметные в пустынной местности без всякого природного укрытия, а потому полностью доступны для наблюдения и атак с воздуха. Кроме того, Вьетнам отнюдь не засушливая страна, там хватает риса и воды, так что даже при полной остановке снабжения северовьетнамские части не испытывали бы недостатка в еде или питье, нуждались бы лишь в пополнении боеприпасов – а эту потребность можно контролировать, за исключением необходимой обороны против наземных сил противника[152]. Напротив, иракским войскам в Кувейте снабжение требовалось даже в отсутствие наземных боевых действий, и прервать его было куда проще. Логистическая уязвимость югославской армии в Косово была еще ниже, чем у северовьетнамцев в Индокитае, несмотря на отсутствие густых джунглей: все объяснялось многочисленными дорогами, обилием местных источников снабжения и тем обстоятельством, что не велось наземных схваток, которые вынудили бы к пополнению боеприпасов.

Перед войной в Персидском заливе также утверждалось, что упреждение будет неэффективным, поскольку запасы иракских войск в Кувейте огромны (некоторые оценки предполагали шестимесячный запас воды и продовольствия). Это поистине уникальное достижение логистики, но в реальности оно оказалось ошибкой. Отдельные иракские дивизии располагали месячными запасами продовольствия, но упреждение с воздуха, способное прекратить движение по железным и шоссейным дорогам, грозит опасностями и складам с запасами, как, собственно, и произошло: «Другой офицер заявил, что у его дивизии были заготовленные запасы еды, воды и боеприпасов на один месяц. Атаки с воздуха уничтожили 80 % этих припасов»[153].

Следовательно, действия с воздуха против линий снабжения иракцев в Кувейте было вполне эффективным и могли бы сделать наземное наступление вообще ненужным, продлись они достаточно долго (если при этом предполагать – чего, возможно, не следует делать, – что стратегической целью всей операции было добиться вывода иракских войск из Кувейта). Пусть аналогия с Вьетнамом кажется совершенно неуместной, она все-таки напоминает нам, что упреждение с воздуха может быть бесполезным, полезным, очень полезным или даже самодостаточным методом ведения войны, в зависимости от конкретных обстоятельств, которые сопутствуют стратегии уровня театра военных действий: это плотность транспортной сети и ее уязвимость перед атаками с воздуха, уровень проходимости местности вне дорог, расстояния и прежде всего состав и масштабы необходимого снабжения. Именно по этой причине (наряду с другими) мощь воздушного удара сугубо ситуационна, о чем крайне важно помнить при определении общей роли авиации в национальной стратегии.