Стратегия. Логика войны и мира

Коалиции против США вовсе не нуждаются в военном измерении для того, чтобы оказаться болезненно эффективными. Различные антиамериканские дипломатические альянсы с переменным членством, выборочные (или наоборот) меры торгового противодействия, интенсивные технологические и промышленные усилия по образцу игры с нулевой суммой между компаниями «Эйрбас» и «Боинг», а также любые формы культурного отторжения остаются здесь технически вполне возможными. Все перечисленное способно нанести немалый совокупный урон американским интересам без малейшей военной угрозы, не говоря уже о фактическом применении силы.

Конечно, в прошлом все подобные инструменты власти сочли бы малопригодными в сравнении с дипломатией, подкрепленной вооруженным принуждением, или с открытой войной. Но мы сейчас живем в постгероическую эпоху, когда развитые страны мира – включая, разумеется, США – в высшей степени неохотно соглашаются нести потери в войнах и потому исключают их, по сути, из политического инструментария. К тому же мало кто сегодня стремится к захвату территорий и их удержанию, как это было раньше, а в результате сократилась «насущная потребность» в содержании соответствующих вооруженных сил.

Только этими немалыми изменениями, наряду с ощущением того, что США в любом случае не обладают целенаправленной глобальной стратегией, можно объяснить то необычайное спокойствие, с которым почти все правительства в мире взирают на беспрецедентное военное превосходство Америки. Впрочем, даже если такое пониженное значение военного могущества сохранится, нынешнее спокойствие быстро развеется при появлении на мировой сцене целеустремленных США, более не согласных распылять свои вооруженные силы на вмешательство в дела отдельных стран ради «общественного блага». Поэтому возможно, что антиамериканские коалиции в конце концов приобретут и военное измерение, пусть даже замаскированное (до двусмысленности) и сугубо оборонительное по намерениям.

При наличии военного измерения или без оного возникновение дееспособной коалиции, готовой сопротивляться могуществу США, поглощать его или перенаправлять, ознаменует собой завершение цикла развития. Любой дополнительный успех, достигнутый на первом этапе благодаря целеустремленной последовательности политики и обернувшийся появлением коалиции на втором этапе, в дальнейшем, на третьем и последнем этапе, окажется бессмысленным: произойдет восстановление глобального равновесия сил, едва исходное укрепление США будет опровергнуто. Даже если при этом удастся избежать случайных попутных катастроф, Америка утратит не только то, что приобрела ранее на краткий срок, но и нечто гораздо большее – вследствие урона, нанесенного внутризападными распрями многосторонним институтам и давно устоявшимся практикам сотрудничества. Далеко не спонтанное «подлаживание» под разнообразные американские интересы, вклад союзников в создание благоприятной для Америки международной среды – все это исчезнет, несмотря на то, что тут мы вправе говорить о главном богатстве США, залоге американской сдержанности и американского могущества как такового.

Сказанное не означает, что проводимая до сих пор международная политика была во всех отношениях оптимальной. Однако мы должны помнить, что после краха советской системы США уверенно двинулись к кульминационной точке успеха в наращивании своего могущества на мировой арене. Преодоление этой точки, выход за пределы того, что другие страны терпят довольно спокойно, обернется не продолжением роста могущества и влияния, а крутым па-дением.

Никакие осложнения, трения или политические барьеры, препятствующие практическому применению общей теории стратегии, не уменьшают ее объяснительной и предсказательной ценности и не накладывают запрет на ее использование. Эти препятствия означают всего-навсего, что применение логики стратегии отягощено трудностями – как и в случаях дипломатии и войны. Нередко все эти трудности можно и нужно преодолевать, реализуя логику таким образом, чтобы получать наилучшие результаты на каждом конкретном уровне, от формулировки стратегии театра военных действий и оперативных методов до разработки специфического оружия, от тактических решений до ведения внешней политики. Даже если поставить перед собой намного более амбициозную цель, а именно разработку и применение большой стратегии, способной гармонизировать политику на всех уровнях, – все трудности могут быть преодолены мощным интеллектуальным усилием, упорством и изрядной политической изобретательностью.