Стратегия. Логика войны и мира

Между тем вчерашние инженерные амбиции породили нынешние атомные подводные лодки, превышающие размерами крейсера Второй мировой войны и гораздо более дорогостоящие; авианосцы с атомными двигателями, еще крупнее по размерам и еще дороже в постройке и обслуживании; а также реактивные истребители, сами по себе настолько технологически хитроумные, что в год их выпускается меньше того количества, которое может быть потеряно в течение всего одного неудачного утра в ходе воздушного боя.

Издавна (по крайней мере, в Соединенных Штатах Америки) повелось сетовать на стремление добиваться высокого качества оружия за счет количества, но парадоксальная логика стратегии, на любом из ее уровней, не имеет никакого отношения к этому предмету и не предлагает никаких спасительных рецептов. Не имеет значения, предусматривает ли действие на техническом уровне реакцию в виде применения более простого оружия или же в виде применения меньшего количества более сложных типов вооружения. Именно линейная логика, экономическая логика здравого смысла налагает пределы на стремление к качеству за счет количества, ведь маржинальная выгода от качественных улучшений в конце концов должна снизиться до нуля, если принимать в расчет научно-технологические ограничения конкретной эпохи: даже лучшая винтовка, изготовленная из самых передовых материалов по новейшим технологиям, вряд ли будет намного эффективнее любой другой современной винтовки, сконструированной по тем же научным принципам, – и куда более дешевой. То же самое верно для бомбардировщиков, для ракет, подводных лодок и вообще для всех типов вооружений, подлежащих сравнению.

Известно, что в подобных вычислениях мы покидаем область стратегии, поскольку, повышая качество, рискуем понизить дополнительную эффективность до нуля, но никак не ниже (если только надежность не будет принесена в жертву сложности – хотя предполагается, что качество включает в себя надежность). Напротив, если результаты подчинены динамическому парадоксу стратегии, рост качества начинает постепенно снижать эффективность отдельных видов оружия после прохождения некоей (кульминационной) точки.

Противоречия между военными приоритетами и инженерными амбициями постоянно пытаются сгладить – как военные с техническим складом ума, так и инженеры с военной подготовкой, причем те и другие представляют собою малочисленные группы. Но когда плоды технических разработок наконец передаются вооруженным силам, решение об их применении или отказе от них зависит от общепризнанных взглядов и институциональных интересов. Если новому присущ малый прирост качества в сравнении со старым (что обычно и происходит с чуть более лучшими самолетами, танками и ракетами, которые сменяют предшественников), то военная модернизация не встречает институционального сопротивления: новое гладко вытесняет старое, не требуя никаких изменений ни в организации, ни в существующей доктрине, ни в устоявшихся привычках.

Но в случаях подлинных новшеств, а не просто новых моделей, когда у новинок вообще нет непосредственных предшественников (примерами могут быть телеуправляемые летательные аппараты – ТПЛА или беспилотные летательные аппараты – БПЛА), то для их применения вооруженным силам приходится менять свою структуру. Обычно требуется создавать новые подразделения, причем неизбежно за счет ранее сформированных, что вызывает немалые затруднения. Существующие подразделения (скажем, эскадрильи истребителей) имеют своих представителей в органах, уполномоченных принимать решения; даже если большинство бойцов не может похвастаться высокими чинами, как молодые пилоты, все равно найдутся старшие офицеры этого рода войск и этой воинской традиции (в нашем примере – генералы ВВС). Подразделения, которые только предстоит сформировать, очевидно лишены представителей, облеченных институциональной властью, у них нет защитников в рядах военной бюрократии.

Обыкновенно это означает, что применение новшества будет сильно задержано, даже если потенциально оно может оказаться крайне полезным, но тут все зависит от ситуации: если вооруженные силы как целое наращивают мощь при обилии ресурсов, то они охотнее примут нововведения, поскольку существующие подразделения могут потерять только в росте, а не в составе. А в военное время неотложные тактические нужды помогают превозмочь бюрократическое сопротивление. Причина, по которой израильтяне первыми начали производить и использовать разведывательные ТПЛА (не просто тестировать в поисках дефектов конструкции, а реально применять), состояла в том, что на момент появления ТПЛА Израиль вел так называемую «войну на истощение» (1968–1970), а израильские пилоты в небе над Египтом оказались уязвимыми для наземных зенитных ракет; это обстоятельство придало идее использования беспилотных летательных аппаратов немалую привлекательность.