Стратегия. Логика войны и мира

Но даже когда «группа особого назначения "Ястреб"» была, наконец, готова к действию, никакого действия не состоялось. Объединенный комитет начальников штабов все еще боялся, что жертв будет слишком много. Теоретически их максимальное количество должно было бы составить 48 человек, потому что экипаж «Апача» состоял из двух летчиков. Однако оценка возможной численности жертв колебалась от очень скромной (5 % за вылет) до фантастической — в 50 %. Но тем временем армия США обнаружила еще один повод оттянуть вступление в битву, воистину поразительный. Хотя «Апач» изначально задумывался для ночного боя и исходя из этого был снабжен новейшими встроенными инфракрасными приборами ночного видения, ни за одним из имевшихся пилотов не признали квалификации, нужной для того, чтобы летать с применением этих приборов. Начались надлежащие тренировки — возможно, с некоторым запозданием. 4 мая один «Апач» потерпел крушение, причем оба члена экипажа погибли. Вдобавок из-за отсутствия сухопутных сил, обладающих собственными разведсредствами, налицо была еще одна проблема: обнаружение целей, в ходе которого «Апачи» не подвергались бы дополнительной опасности, кружа над землей и отыскивая их. Разведывательный самолет U-2, самолет дальней радиоэлектронной разведки AWACS, защищенный истребителями, поддерживаемыми в воздухе самолетами-заправщиками, а также вертолеты «Блэк Хок» в роли разведчиков были использованы в долгой череде тренировок по обнаружению цели. Это продолжалось до тех пор, пока война в Косове не закончилась, причем ни один из «Апачей» так и не вылетел на задание, поскольку генерал Кларк так и не получил полномочий применить их.

В 1993 году прекращение США войны в Сомали после того, как 18 солдат погибли в ходе неудачного рейда коммандос в Могадишо, объяснялось тем, что никакой значительный национальный интерес не оправдал бы новых смертей американских граждан. Но когда обязательства, политические затраты и дипломатические риски самой войны наделили Косово величайшим стратегическим значением, несмотря на всю его довоенную незначительность, обнаружилось, что правило нулевых потерь все еще применяется, вопреки стоявшим на кону интересам, включая сохранение единства НАТО. Таким образом, тезис о готовности мириться с потерями в зависимости от значительности войны (предмета рациональных подсчетов затрат и приобретений) оказался не более чем убедительным оправданием. Пока социальные институты, политические лидеры и общественность все еще готовы мириться с потерями в ходе войны, они вступят в нее даже по самым банальным причинам; если же они более не готовы к этому, тогда будет приведено сколько угодно самых разнообразных доводов в объяснение того, почему предстоящее сражение, когда бы оно ни состоялось, не стоит таких жертв.

Это тоже один из путей превращения мира в войну. Условия мирного времени могут привести к социальным и культурным переменам, снижающим эффективную боеспособность, даже если процветание в мирное время способно повысить ресурсы, которые можно затратить на вооруженные силы: когда в 1999 году сага об «Апачах» разворачивалась в Албании, армия США тратила 1900 миллионов долларов на незначительные усовершенствования этих вертолетов.

Поражение победы

Если бы победа не стремилась к превращению в поражение вследствие чрезмерного размаха, если бы растущая держава не содержала в самой себе причины собственного распада, то быстрое распространение Третьего рейха от Нормандии до Сталинграда и от Лапландии до Египта к ноябрю 1942 года никогда не перешло бы в столь же быстрый крах, поскольку вся Европа управлялась бы единой силой задолго до рождения Гитлера. То же самое можно сказать и о завоеваниях и поражениях Наполеона и всех его не столь выдающихся предшественников, и, в конечном счете, двигаясь вспять через века, мы придем к очень долгому циклу распространения и упадка Римской империи.

Развитая экономика дает стране преимущество в военной мощи над государствами, чья экономика не столь сильна. Такое «геометрическое преимущество», как благоприятное соотношение длины границ и глубины территории, тоже ставит крупное государство в более выгодное положение по сравнению с маленьким. А если еще учесть фактор численности населения и заключенных в границах той или иной территории ресурсов, то в процессе многочисленных европейских войн крупные державы должны были бы возобладать над меньшими — и, в конце концов, осталось бы одно-единственное государство, заключившее в себе все доступное пространство, которым можно было бы успешно управлять из единого центра власти.

Теоретически размеры этого государства зависели бы от доступных средств транспорта и сообщения. Но даже в условиях Римской империи, когда конный гонец был самым быстрым средством сообщения и никакой вид транспорта не мог опередить войско на марше, пространство, которым удавалось успешно контролировать из единственного центра власти, занимало собою всю Европу и уходило за ее пределы, вплоть до Месопотамии.