Стратегия Московской Руси. Как политическая культура XIII–XV веков повлияла на будущее России

Завершению истории русско-ордынских отношений, впрочем, предшествовало не менее значимое событий во взаимодействии России и Запада, также предопределившее начавшуюся вскоре борьбу Москвы за выход к Балтийскому морю. Как и в случае с восточным направлением или русско-литовскими отношениями по поводу православных территорий Великого княжества Литовского, вопросы внутреннего развития Руси и ее международных отношений оказались тесно связаны. Господин Великий Новгород – один из древнейших и богатейших городов Русской земли – ко второй половине XV столетия уже потерял большую часть своей вечевой демократии, а участие населения в принятии решений стало, по мнению историков, достоянием славного прошлого[409]. В торгово-экономическом отношении процветание города и его хозяев все больше зависело от воли их партнеров в городах Ганзейского союза и Ливонии. Другими словами, вечевая республика, сумевшая при помощи «низовых» князей и их дружин отстоять свою независимость во время завоевательных походов шведов и Тевтонского (Ливонского) ордена в XIII–XIV вв., постепенно сама уже клонилась к тому, чтобы стать экономической и политической колонией западных соседей. Таким образом, фундаментальные противоречия между интересами новгородских бояр, с одной стороны, и движением русских земель к объединению, с другой, становились непреодолимыми.

Новгород становился реликтом Средневековья с его отсутствием четких разделительных линий между государствами и территориальными образованиями и возможностью двойной лояльности. Наступающая эпоха единых централизованных государств существование такого реликта не допускала. Отметим, что, несмотря на их непохожесть, с аналогичной системной проблемой столкнулось Великое княжество Литовское и Русское. Историки отмечают, что ему с самого начала территориальной экспансии в середине XIV в. было свойственно то, что мы можем назвать «двойная лояльность» элиты и земель восточной части государства – русская и литовская. Сыновья Великого князя Ольгерда – Андрей (1320–1399) и Дмитрий (ум. 1399) – например, сражались в составе русских полков в битве на Куликовом поле, а через 19 лет оба они погибли в роковом для истории Великого княжества Литовского сражении на р. Ворскле. Полки Смоленска, захваченного Витовтом в 1404 г., уже в июле 1410 г. участвовали на стороне польско-литовского войска в битве при Грюнвальде, где проявили решающую для хода сражения стойкость. Но наступающие новые времена также неизбежно вели эту державу к внутреннему расколу между православными и все более тяготеющими к католической Польше литовцами.

Москва, со своей стороны, не спешила окончательно решать новгородскую проблему – она выглядела слишком масштабной, а полное подчинение великого города противоречило всей традиции отношений Великих князей и новгородской городской общины. Учитывая традицию, масштаб связей Новгорода и его экономическое значение, решительное взятие этого города под контроль означало перспективу изменения всего соотношения сил на Западном и Северо-Западном направлениях международных отношений русских земель. Как это случается порой в истории, принадлежность Русскому государству населенных русскими людьми земель могла быть оценена иноземными соседями как шаг, серьезно угрожающий их могуществу и внешнеполитическим позициям.

При Василии II Темном важным шагом в этом направлении стало установление в 1460 г. фактического контроля Великого княжества над Псковом – это позволило серьезно укрепить контроль над северо-западными рубежами русских земель. Последовавшие в 1460, 1463 и 1474 гг. договоры Великого княжества Московского и Пскова с Орденом означали отказ последнего от притязаний на псковские земли. Теперь нападение на них со стороны рыцарей означало войну с Москвой. Мы видим, что вновь, как и во времена Дмитрия Донского, московские Великие князья одновременно добиваются двух целей – расширяют свою власть внутри русских земель и берут под контроль их внешний периметр. При этом способность сдерживать агрессию иноземных соседей, как и 100–150 лет до этого, становится важнейшим фактором лидерства Москвы во внутренней русской политике. В остальном даже на этом этапе московская объединительная политика не выглядит как решительные завоевания, скорее это установление контроля исподволь, не создавая избыточного напряжения и постоянно сохраняя формальную приверженность старым традициям местных вольностей земель-княжений. Русское государство как будто прорастает через прежнюю раздельность земель. Так, например, решительным шагом в установлении контроля над Великим княжеством Рязанским в 1464 г. становится династический брак младшей сестры Ивана III с тамошним князем Василием Ивановичем.