Стратегия Московской Руси. Как политическая культура XIII–XV веков повлияла на будущее России

И обращение к Казимиру Ягеллончику по поводу принятия им новгородского княжеского стола могло быть интерпретировано как прямая измена и нарушение принятых обязательств. 14 июля 1471 г. московское войско разбивает новгородское ополчение в решительной битве на р. Шелони – одном из наиболее кровопролитных сражений в общем сравнительно мирном процессе объединения русских земель вокруг Москвы. Историки отмечают, что «существенно важную роль в победе над новгородским боярством сыграла идеологическая база действий великого князя – его войска сражались за единство Руси и, главное, за православную веру, а не за короля-католика и своекорыстных бояр-олигархов»[411]. Через несколько дней после сражения, 24 июля, в Русе по приказу Ивана III были казнены несколько попавших в плен новгородских бояр, включая сына одной из предводительниц новгородского заговора, Марфы, Дмитрия Борецкого.

Потерпев поражение в бою, новгородская боярская олигархия двигается дальше по пути измены всей Русской земле и вере: отправляется несколько посольств к ландмейстеру Ливонского ордена Йоханну фон Гирсе[412]. Цель предполагаемого сговора состоит в нападении орденских сил на земли союзного Москве Пскова, что могло бы препятствовать его участию в наступлении Великого князя на Новгород и вообще отвлечь московские силы. Одновременно новгородская «судовая рать» под командованием Василия Шуйского терпит 27 июля поражение от московской «судовой рати» на Северной Двине. 11 августа в селе Коростынь подписывается мир между Новгородом и Великим князем Московским: по его условиям новгородские укрепления должны быть срыты, все контакты с Орденом и Литовским великим князем остановлены, а Москве выплачена существенная контрибуция. И вновь мы видим незавершенность, свойственную даже самым решительным событиям русской истории, – даже выиграв основное сражение и казнив основных зачинщиков мятежа, Иван III не входит в Новгород и не назначает в город своего наместника. Формальные институты власти новгородской городской общины остаются, хотя ее отношения с Москвой определяются новым договором, в котором новгородская земля провозглашается «отчиной» Великого князя.

Историки отмечают, что «победа над новгородским боярским сепаратизмом существенно улучшила геостратегическое положение Русского государства. Теперь это было именно государство, а не союз князей во главе с одним из них»[413]. Присоединение Новгорода к владениям Великого Московского князя коренным образом изменило стратегическое положение «вооруженной Великороссии» в отношениях с Западом. Теперь она, во-первых, непосредственно выходила своими территориями к Балтийскому морю и, во-вторых, становилась грозным соседом слабеющего орденского государства в Прибалтике. А польско-литовская федерация могла окончательно забыть о своих претензиях на роль объединителя русских земель.

Мы видим, таким образом, что важное внутриполитическое событие становится одновременно и весьма значимым для международных отношений Русской земли, где две сферы политической деятельности находятся между собой в диалектическом взаимодействии. Последний поход Ивана III на Новгород состоялся в декабре 1487 – январе 1488 г., закончил начатое на р. Шелони, по его итогу было упразднено вече, на территорию Великого княжества Московского выслали часть боярских семей, а вечевой колокол был увезен в Москву. История самого большого территориального разделения русских земель закончилась, а вместе с этим началась история единого Русского государства. И вновь, как и в действиях его далекого предка (первого Московского удельного князя Даниила Александровича), поведение Ивана III сочетает сдержанность, даже умеренность, принимаемую многими за робость, и дерзость, когда речь идет о действительно важных делах. Бесконечное затягивание политического процесса, отсутствие малейшего желания рубить сплеча сочетается с готовностью к самым решительным действиям – со всем этим противникам Русской земли уже приходилось сталкиваться с самым неблагоприятным для себя результатом. И предстоит сталкиваться в будущем.

Оформленное широкими мазками объединительной политики Ивана III государство уже обладало своим уникальным характером и внешнеполитической культурой, сформированной за прошедшие столетия. Эта культура в полной мере отразилась в том, как Москва решала свои задачи в отношениях с иноземными соседями, а ее отличительная особенность – это глубокий прагматизм и рациональность принимаемых решений, парадоксальным образом сочетающихся с глубокой моральной уверенностью в своей правоте, основа которой была сформирована в XIV–XV столетиях религиозно-философскими исканиями Русской православной церкви. Пройдя сложный путь самопознания на основе анализа внешнеполитических обстоятельств жизни русского народа, наша политическая философия формулирует основы того, что уже в скором будущем становится государственной идеологией.

На пороге «Третьего Рима»