Стратегия света, тактика тьмы

В глазах Хребтолома светилась безумная ярость, желание убивать – всех подряд. Пытаться переубедить сумасшедшего, доказать что-то – бесполезно. Обратиться к стражникам? Не позволит. И кто сказал, что это безумие не заразно? Максим понял, почему Зире не понравилась затея с воровской вылазкой, почему его самого мучали сомнения. Слишком поздно.

Хребтолом махнул рукой, бойцы бесшумно растворились в зарослях. Ноги не держали, и Максим опустился на землю, прислонился к каменной кладке. Думать о том, что сейчас случится, он не хотел. Так и сидел, когда полчаса спустя стражники вернулись к кладовой. Одежда одного была забрызгана кровью, он ругался сквозь зубы.

– Тихо все? – осведомился Хребтолом. Скомандовал подчиненным: – Забирайте мясо и уходите к реке.

Схватил Максима за ворот, рывком поднял на ноги. Приказал:

– Как пройдете поляну, вели своему барбосу отпускать сучку. Пусть к лагерю топает, а ее я здесь подожду. Да не вздумай ляпнуть чего лишнего! Не то и барбоса прикончу, и женушку твою красотку. Запомни – жизни их на твоем языке висят. Хоть кому сболтнешь, что видел, – оборвутся. Ты меня понял?

Это болезнь. Заразная, передающаяся невесть каким путем, одинаково верно поражающая как урров, так и людей. Возможно, любой разумный может подхватить ее, поэтому Интеллект Сферы счел заразу смертельной опасностью, непредусмотренной программой эйвов. Болезнь, заставляющая убивать без всякой причины, без разбора, даже во вред себе. Убийство ради убийства, а повод найдется всегда. До поры, до времени болезнь была заперта в карантинном секторе. Пока он, Максим Волгин, не привел туда людей, и зараза с их помощью не выбралась в миры Сферы… Или права Зира, причина и следствие надо поменять местами? Как бы там ни было, Хребтолом подхватил заразу, это очевидно. Один ли он? В зараженном месте побывали еще четверо: Рен-Рендук, Огница, Зира, сам Максим. Может, они все заражены? Нет, не может! Он не ощущает в себе желания убивать, ненависти ко всем вокруг… разве что к этому мерзавцу.

– Ты меня понял? – Хребтолом тряхнул его снова. Сумасшедший задал вопрос и ждал ответа.

– Понял, понял, – пробормотал Максим. – Я никому ничего не скажу.

Он в самом деле молчал всю дорогу от стойбища до реки. Лишь в конце не удержался, спросил вполголоса идущего следом за ним командира тройки Варняка:

– Вы что, их всех… и детей?

Варняк ощерил желтые, с гнильцой, зубы.

– Ты про что? Не понимаю вообще. Мясо мы воровать ходили.

Король Рен-Рендук остался доволен добычей. Осмотрел, приказал упаковать в мешки и готовиться к немедленному выступлению. Отряд действительно снялся с места, едва из-за реки вернулся Конг, – теперь обязанностью гвыха стало везти на горбу раненого Жакана. Хребтолома король приказал не ждать: «Догонит!» Верзила догнал, но не скоро, только когда отряд сделал короткий привал в середине дневного перехода. Он был зол на всех за то, что не дождались, бросили, считай. Ругался последними словами на бойцов, нагрубил княжне. Правда, дерзить королю не посмел, но и докладывать по уставу не захотел. Буркнул коротко:

– Сделано, как велели.

«Как велели…» Означает ли это, что резня в стойбище устроена по приказу короля? Потребовать объяснений у Рен-Рендука Максим не мог, это значило нарушить обещание, данное Хребтолому. Со всеми вытекающими последствиями.

Конг не видел, сколько мяса принесли грабители, – добычу спрятали до того, как он вернулся со свидания. Но дураком великан не был, что бы о нем не думали добрийцы. Он сопоставил размер порции, количество человек в отряде, число предстоящих переходов, сложил два и два, и на третей день, когда люди, отужинав, готовились к спанию, укоризненно попенял Максиму:

– Зачем много мяса брать? Дети голодные, нехорошо, неправильно. Мамка Горха еда из земли и деревьев показывать. Мы не собирать, не есть. Почему?

Максим не нашелся, что ответить. Зато смурную физиономию гвыха заметил Варняк. Тут же поинтересовался:

– Чем волосатый недоволен? Пайка для него мала?

– Наоборот, – буркнул Максим. – Говорит, мы слишком много мяса забрали. Дети в стойбище голодать будут.

Варняк хохотнул. Повернулся к Конгу, произнес нарочито разборчиво выговаривая слова:

– Ты же меня понимаешь, да? Не боись, голодных там не ос… – закашлялся, наткнувшись на полный бешенства взгляд Хребтолома.

Болезнь верзилы прогрессировала. Он всем был недоволен, придирался к каждой мелочи, раздавал тумаки и оплеухи направо и налево. Кажется, только присутствие Рен-Рендука удерживало его от того, чтобы устроить настоящую драку. И дважды-трижды за день он подстерегал Максима и шипел зловеще:

– Помнишь, что помалкивать следует? Сболтнешь хоть слово…

Ненависти в нем становилось все больше, будто зрел, распухая, грозя лопнуть, гнойник. После пятого дня пути это случилось.

Отряд уже спал, умаявшись от долгого перехода, когда в шалаш к Максиму и Зире внезапно сунулась Лучик.

– Макс, Макс, проснись скорее!

– Что стряслось? Ты зачем здесь? – Максим сел, уставился на девочку, плохо соображая спросонья.

– Там Хребтолом у нас!

– Что?! – услышав такое, и Зира села.