Страж - 2

- Как прикажете вас понимать? - изумился Бурштейн. - Снимите отпечатки пальцев, проверьте по зубам, наконец!

В комнату вошел следивший за разговором из коридора судмедэксперт с сигаретой в зубах и, как бы нехотя, поднял руку трупа, показывая ее инспектору. Кончики пальцев на обгорелой руке были срезаны.

- Тут не с чего снимать отпечатки пальцев, понимаете? И все зубы тоже предусмотрительно удалены.

Бурштейн некоторое время смотрел на эту страшную скрюченную руку, а потом отвел эксперта в сторонку.

- Мы сейчас прочешем весь подвал в поисках недостающих частей трупа. Я имею в виду кончики пальцев и зубы. Но, может быть, вам удастся еще как-нибудь опознать тело? Вдруг имеются какие-то шрамы, татуировки, ну, и так далее... Поработайте над этим, я вас очень прощу.

- Послушайте, инспектор, не обманывайте себя. Если на теле этого бедолаги и были при жизни какие-то шрамы, родинки или другие особые приметы, то теперь уж ничего не осталось, можете не сомневаться.

Расстроенный, Бурштейн повернулся к Уосо.

- Где сейчас привратник и женщина?

- Наверху, в ее квартире, - ответил помощник. В сопровождении Уосо Бурштейн вышел в мрачный коридор подвала. Сейчас тут сновало множество полицейских и сотрудников экспертных бюро.

Управляющий домом, пуэрториканец по фамилии Васкес, сидел на табуретке возле закрытой дворницкой. Бурштейн представился и тут же осыпал его градом вопросов Васкес четко перечислил ему всех служащих дома, подробно объяснил обязанности каждого, а потом рассказал, как собирается и прессуется мусор. Большая часть работы выполняется утром. В это время мусор, который за ночь накапливается в шахте мусоропровода, прессуется в компакторе дворником, упаковывается в полиэтиленовую пленку и добавляется к тем мешкам, что были собраны за предыдущий день, а потом выносится наружу, чтобы его забрали мусоросборщики. В течение дня дворник еще несколько раз бывает в этой комнатке, однако после шести вечера сюда никто не заходит.

- Ну, и какие у тебя имеются соображения? - спросил Бурштейн Уосо, направляясь с ним к лифту после беседы с управляющим.

Сержант уныло покачал головой.

- Ума не приложу, с чего тут можно начать.

- Да уж, действительно. Утешительная новость, - усмехнулся инспектор.

***

- Меня зовут Джейк Бурштейн. Я старший инспектор манхэттенского отдела по расследованию убийств, - официально представился он, оглядев мрачные лица собравшихся в комнате.

- Бен Бэрдет, - назвал себя Бен, а потом представил Джо Бирока, Ральфа Дженкинса и Джона Сорренсона.

- Это вы сообщили об убийстве? - спросил инспектор.

- Да.

Бурштейн прошелся по комнате, с видимым равнодушием оглядывая обстановку. Уосо остался возле двери. Сорренсон присел на диван и расстегнул воротничок рубашки. Дженкинс последовал его примеру.

- Где ваша жена? - наконец обратился инспектор к Бену.

- Сейчас она в спальне. Мне пришлось дать ей три таблетки валиума - это сильное успокоительное, его прописал ей наш врач. Понимаете, она была в шоковом состоянии... Я позвонил доктору, и он предупредил, что ее пока нельзя ни будить, ни тем более о чем-либо расспрашивать.

Бурштейн понимающе кивнул и заговорил уже более весело:

- А доктор не сказал вам, когда она сможет со мной побеседовать?

- Нет, - коротко ответил Бен.

- Понятно. - Инспектор подошел к дивану, на котором расположились Дженкинс и Сорренсон.

- Скажите, был ли кто-нибудь из вас здесь в тот момент, когда мистер Бирок принес в квартиру миссис Бэрдет?

Оба отрицательно покачали головами.

- Мы пришли сюда потом, чтобы оказать какую-нибудь помощь, если понадобится, - пояснил Сорренсон. Бурштейн сел рядом с Бироком.

- Как вы себя чувствуете? - спросил он.

- Хорошо, сэр. То есть довольно сносно, - тут же поправился Джо без особой уверенности в голосе.

- Послушайте, а нельзя ли отложить все это до утра? - начиная раздражаться, спросил Бен, подойдя ближе к сидящим.

- Прошу прощения, - усмехнулся инспектор. - Но если бы этот убийца имел хоть каплю уважения к нашему с вами спокойному сну, то он, несомненно, подождал бы до утра со своей расправой. Однако он, как видите, ждать не стал. Поэтому, к моему глубочайшему сожалению, я тоже не могу ждать. Итак, мистер Бирок, я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что здесь произошло. И, по возможности, поподробнее.

Бирок кивнул и описал по порядку все события этой страшной ночи. Бурштейн внимательно слушал, а Уосо делал заметки в своем блокноте. Когда Бирок умолк, Бурштейн поправил носовой платок, аккуратно вложенный в нагрудный карман его спортивного пиджака, и начал бесцельно прохаживаться перед диваном, бросая взгляды то на Бена, то на Бирока, то на Дженкинса с Сорренсоном и вызывая у них тем самым вполне естественное раздражение.

Однако, подумав о чем-то пару минут, инспектор снова заговорил:

- Итак, мистер Бирок, вы сообщили мне, что компактор выключается ровно в шесть часов вечера. Это верно?

- Да, сэр.

- И кто же его выключает?

- Я, сэр. Вчера вечером я тоже выключил его в шесть. Вернее, в четверть седьмого.

Бурштейн сел на ручку дивана.

- А в это время в подвале был еще кто-нибудь, вы не заметили?

- Нет, сэр.