Страж зверя

Еще несколько шагов. Я пригибаюсь, уворачиваюсь от водяной иглы, плети, давлю в руке шарик с временным воздушным щитом. Дергается внутри княжеская тьма, краем глаза вижу, как Кристоф создает какое-то плетение. Щит ломается от третьего удара плети, в бок входит водяная игла, входит глубоко. Плащ заливает липкая, вязкая кровь, тут же сгорая в синем пламени амулета.

Шаг. И эльфийка наконец-то у меня за спиной. Девушку трясет, но она молчит, не пытается дергаться, убежать. Хорошо, молодец.

Где же ты?

И словно в ответ на мой вопрос от кухонной двери к нам приближается мужская фигура. Это однозначно мужчина, без всяких сомнений. Его движения точны, выверены, он единственный, кто еще сохраняет спокойствие в этом бедламе. Вампир. Сильный вампир с такой же сильной жаждой.

Ну, здравствуй, кукловод!

Мои губы растягиваются в ухмылке. Не муха, не мышь, не крыса. Змей. Короткий взгляд по сторонам: Тивор прикрывает князя, все еще возится с ассасином, советники заняты оставшимися наемниками. Эльфы здесь, в помещении, практически беспомощны: текланы лопоухих бесполезны, зато искрит и трещит воздух от их заклинаний.

Может, меня задел кто-то из своих? Бросаю мысль на полпути: кукловод уже рядом. Он смотрит мне в глаза, он оценивает меня, он старается понять, ему тоже интересно, но и про то, что я помеха, вампир не забывает.

Ну и долго мы будем играть в гляделки?

Я выгибаю бровь, я дразню его.

Давай, нападай. Развяжи мне руки.

Делаю шаг назад, заставляя эльфийку встать в угол между стеной и камином.

А мужчина напротив медлит.

Вдох, меч оказавшегося рядом другого наемника рассыпал блики по моей маске. Вдох, и он атакует. Я отбиваю, ухожу, блокирую и слежу за кукловодом. Легкой болью отдает в сознании рана.

Новый удар, звенит сцепившаяся сталь. Наемник сильный, давит всем телом на руки. Я удобнее перехватываю меч, наскакиваю, заставляю его отступить на шаг, миг, и я выуживаю из-под плаща рыбку, она вонзается мужику в шею. Здоровяк хрипит, булькает в его горле кровь. Он отбрасывает меч и, зажимая рану, валится на колени. Я отталкиваю от себя тело. С трудом, но отталкиваю.

Сзади Одана, почти в обмороке, но еще держится, старается проглотить всхлипы, зажимает рот ладошками.

Я разворачиваюсь к кукловоду, он вскидывает руки, и заклятье крови соскальзывает с его пальцев. Дебил.

— Сюрприз-сюрприз, — шепчу, делая три шага к незнакомцу. Это тоже можно считать нападением, не важно, что у него не вышло, Кадиз на такие мелочи внимания не обращает.

Я вижу Тивора и князя, пробирающихся к нам, и отступаю еще на шаг ближе к вампиру. Через вдох они будут возле Оданы, я вскидываю меч.

Мужик швыряет очередным заклинанием крови. Он совсем тупой? Или…

— Сюрприз-сюрприз, — говорит незнакомец. Вслед за заклятием крови — еще одно. Принцесса вышла из угла, сделала несколько шагов в направлении князя, оказалась впереди.

Они не успеют.

Я дергаюсь в сторону.

Плетение крови дало бы вампиру два вдоха — вполне достаточно для эльфийки. Но я — ассасин, а поэтому преимущества у него практически нет.

Белое сверкающее нечто врезается мне в бок, я падаю на Одану, придавив несчастную к полу. Боль, как зверь, рвет тело гнилыми зубами на куски, почему-то бьют судороги, срывается с пальцев рыбка и врезается мужику в грудь, еще одна — в шею. Я скатываюсь с девушки, тело выгибает дугой. Одана не пострадала: пара царапин и на лбу шишка.

Когти вжимаются в ладони, я почти скулю.

— Лист! — орет князь, и темнота втягивает, проглатывает.

Поганый, поганый суман!

Дом? Я дома? Здесь ничего не изменилось. Вот старый дуб, мамины любимые вьюнки, чуть дальше шумит река. И качели, деревянные качели с потрескавшимся от времени цветочным узором. И висят все так же высоко. Или это я маленькая? Взгляд падает вниз. Ободранные коленки, босиком, в платье… Маме удалось надеть на меня платье?

Я подтягиваюсь на руках. Толчок, еще один. Да! Еще чуть-чуть, и ноги заденут листву в кроне. Да! Выше, быстрее! Так, чтобы только ветер, чтобы сама ветер! Еще!

Я смеюсь, мне так хорошо, так весело.

Я раскачивалась и раскачивалась, кружилась голова, слезились глаза.

Почему я не пришла сюда раньше? Здесь же мама.

Мама! Хочу к маме!

Я соскакиваю. Неудачно падаю на и без того ободранные коленки, но все равно смеюсь.

— Мама!? — кричу, поднимаюсь и несусь к дому. Вот и крыльцо… Кто-то резко схватил за подол платья, я покачнулась, остановилась, оглянулась. — Кот?

— Не ходи, — странный ободранный тощий кот. Разве коты умеют улыбаться?

— Тебя забыла спросить, — фыркаю и топаю ногой, стараясь отцепить край платья от его когтей.

— Нельзя.

— Глупости! Там мама. И вообще приличные девочки с незнакомыми уличными котами бесед не ведут.

— Почему? — он склонил смешную треугольную голову набок.

— А вдруг ты плохой? Злой? Украдешь меня?

— Плохой? — большие желтые глаза стали еще больше. Сейчас ведь вывалятся!

Я рассмеялась.

— Другой, — кивнул он. — Не плохой.

— Значит, хороший?

— Другой, — вот упрямый котяра.

— Нет. Либо плохой, либо хороший. Я не понимаю, как это «другой», — повела я плечами. Почему так потемнело?