Стрекоза

– Ух и молодец же ты! Чтобы вступительные в Академию да на четверки сдать – это надо постараться. Я вот сразу первый провалила. – Геля собрала со смотрового топчана простыню в бурых пятнах от йода и крови, сняла полотенца с крючков возле мойки, скатерку с врачебного стола и бросила все это в корзину. – Главное, училась как чумная, над книгами сидела до полуночи, чуть не ослепла, – она поправила очки, – и, представляешь, задачку вроде правильно решила и тему знала – из оптики что-то. Ответила так бойко, а они мне: «Ну что же, девушка, очень хорошо, но ваша оценка – два! На апелляцию будете подавать?» А какая там апелляция, им сам черт не докажет, что все правильно решено.

– Физика? – спросила Людвика.

– Ага. И зачем в мединституте нужна физика, я тебя спрашиваю? Силу тока в пациентах измерять? Или в градусниках лучше разбираться? Так этому и обезьяну можно научить.

Людвика усмехнулась. И впрямь, начали бы с биологии, а потом отсеивали тех, кто в ведущих предметах ничего не смыслит. «А Глеб, наверное, на „отлично“ бы физику сдал, поcле своего „заборостроительного“, – подумала она. – Или он вообще экзамены не сдавал?»

– …я и пошла на фельдшерские курсы, – продолжала рассказывать Геля, застилая топчан чистой, накрахмаленной простыней. – И кому они хорошо сделали? Была бы я врачом, они не пожалели бы! Рука у меня твердая, с головой тоже все в порядке, а я вот в белье грязном копаюсь. – Она с досадой повесила чистое полотенце на крюк.

– Кто это – они? – спросила Людвика.

– Кто – они? – не поняла Геля.

– Вы говорите, «они не пожалели бы». Кто – они?

– Они! Те, кто меня на экзамене завалил! – начала сердиться Геля. – Врача не по оценкам выбирать надо, а по при-зва-анию.

– Так что ж теперь, двоечников прикажете в Академии принимать? А потом, как определить это самое «при-зва-ание»? – спросила Людвика, тоже начиная злиться.

– А так. Не на тетрадки смотреть и бумажки, а на человека. Поговорить с каждым по душам, в деле проверить. Это ж сколько прекрасных людей из-за дурацкой оптической задачки отмели! А зубрилка, которая человека и в глаза-то не видела и от малейшей царапины в обморок брякается, сдает все на «отлично», а потом каждые пять минут умирает в анатомичке. Вот я бы не умерла!

«Это она про меня – зубрилка? – подумала Людвика и отчего-то загрустила. – А ведь и верно – зубрилка и при виде крови в обморок грохнулась». И потому вместо хлесткого ответа она промолчала.

Все-таки как ни крути, а Глафирино письмо выбило ее из колеи. Что там у них на самом деле происходит? Да и первая четверка по химии давала повод приуныть. Конкурс большой, чтобы пройти, надо все на «отлично» сдать. Ее не утешало даже то, что Лера оба экзамена сдала на тройки. Но та и не расстраивалась ничуть.

– Не боись, Людвига, прорвемся, я заметила, как на меня профессор из комиссии смотрел!

– Так он же седой весь, – возмутилась Людвика.

– Ну и что? – удивилась Лера. – Главное, привлечь к себе внимание, а там разберемся!

Людвика не могла представить, в чем там собиралась разбираться Лера, но, так или иначе, подруга была уверена, что по конкурсу обязательно пройдет, несмотря на тройки. А вот у Людвики было предчувствие, что перемены в ее жизни неизбежны и что, скорей всего, ей придется в ближайшем будущем ехать назад в Песчанск.

Геля закончила перестилать белье и заковыляла в подсобку за шваброй и ведром.

– А отчего бы тебе здесь не поучиться? А то если шум начнется, гам, то ничего не сможешь запомнить. Если надо, я тебя крикну.

Людвика подумала, что и правда это хорошая идея. Она прошла за Гелей в предбанник подсобки, где на крошечных трех с половиной метрах нянечки приладили столик со стульями – чай пить в пересменках. Здесь было тесно и темно, как в чулане, но зато, если закрыть дверь и включить свет, никто не мешал.

Людвика села за стол и вытащила «Анатомию человека» Курепиной и Воккена. Открыла раздел «Учение о нервной системе. Спинной и головной мозг». Так, посмотрим, что тут у нас? Мedulla spinalis, Мedulla spinalis. А также Filum terminale. Почитала немного – вроде все понятно, все она помнит, но только вот непонятно, как это на самом деле работает. Что спинной мозг не на всем протяжении имеет одинаковый диаметр и что его толщина несколько увеличивается снизу вверх, – это как раз ясно. И что substantia alba, белое вещество, представляет собой сложную систему различной протяженности и толщины миелиновых и отчасти безмиелиновых нервных волокон – тоже. И что substantia grisea, серое вещество, состоит из тел нервных клеток с их отростками, не имеющими миелиновой оболочки. Но вот как по этим самым миелиновым или немиелиновым волокнам течет мысль, и как и где она зарождается и формируется, и отчего одни мысли бывают глупыми, а другие умными – это в учебнике не объяснялось. А ведь это и было самым интересным. Получается, что чего-то главного в этой картине не хватало, а разве врач в состоянии лечить пациента, если до конца сам не знает, что же это там внутри этого самого пациента происходит?