Стрелок-3 Митральезы Белого генерала. Часть вторая.

- Я думаю, любезная Екатерина Михайловна, - без тени улыбки заметил прапорщик, - если Мамацев на вас не женится, то он – совершеннейшая свинья!

- Вы полагаете?! – округлила глаза барышня.

- Уверен. Тем более что священников в Бами хватает. Обвенчаетесь, и никакой Скобелев не сможет вас разлучить.

- Какая прекрасная идея! – радостно воскликнул Студитский, не в силах больше сдерживать веселье.

- Да вы просто Купидон! – укоризненно покачала головой баронесса.

- Люсия Александровна, - начал Будищев, немного помявшись. – Мы так и не смогли толком поговорить. Быть может, сегодня вечером…

- У нас еще будет время, Дмитрий Николаевич, - равнодушно прервала она его.

- Но вас же отправляют в Красноводск!

- Так не сегодня же, - отозвалась баронесса, после чего подошла к своей лошади и почти приказала: - Да помогите же мне!

Немного сбитый с толку переменой настроения барышни, Дмитрий помог ей взобраться в седло, пока Студитский оказывал ту же любезность Кате. Потом они все вместе уехали, а, оставшийся в одиночестве прапорщик немого недоуменно смотрел им вслед.

А может прав Скобелев? – подумал он. – Без них реально спокойнее будет. И вообще, скорее бы уже в поход. Разобраться с этим Геок-тепе, будь он неладен, да возвращаться в Питер. Офицерский чин уже есть, орден святого Владимира, дающий право на дворянство, тоже… Какого черта я вообще тут делаю?

В конце ноября в Закаспийский край прибыли последние подкрепления для предстоящей экспедиции Скобелева. Наконец-то все войска были в наличии, а необходимые припасы собраны. Откладывать поход далее не имело смысла. На смену иссушающей летней жаре давно пришла мягкая среднеазиатская осень. Вершины Копетдага уже пару раз покрывались снегом, правда, ненадолго. Листва в низинах пожухла и осыпалась, а по ночам случались заморозки. И такая погода как нельзя лучше подходила для суровых пришельцев с далекого севера.

Первой в путь, как всегда, двинулась кавалерия. Четыре сотни таманского полка, во главе с самим Белым генералом, довольно большой отряд местных туркмен, имевших давние счеты с текинцами, полубатарея дальнобойных пушек под началом капитана Полковникова и морской взвод на тачанках, под доблестным командованием прапорщика Будищева.

Следом шли более медленные пехотные отряды, сопровождавшие обозы. Бесконечной вереницей тянулся караван тяжело нагруженных верблюдов и почти такая же длинная колонна повозок. Несколько из них выделялись большими эмблемами красного креста на парусиновых пологах. В одном из таких фургонов путешествовали две сестры милосердия: баронесса Люсия Александровна Штиглиц, и ее подруга Екатерина Михайловна Мамацева, урожденная Сутолмина.

Судя по всему, скоропалительная женитьба командира четвертой батареи и была той причиной, по которой генерал не выполнил свою угрозу и не отослал барышень в глубокий тыл. Венчал их иеромонах отец Афанасий – невысокий, но при этом довольно кряжистый человек лет примерно сорока от роду с весьма интересной судьбой. По какой-то причине он не смог ужиться в монастыре и потому записался в Закаспийский край санитаром в один из отрядов красного креста. В отличие от многих других представителей священства отец Афанасий никогда не чурался никакой даже самой грязной работы, не забывая, впрочем, и о своем сане. Закончив перевязки, он шел утешать страждущих, причащать умирающих и отпевать покойников, сочетая, таким образом, заботу о душах и телах своей паствы.

Единственным недостатком сего достойного пастыря было некоторое пристрастие к чарке. Не то чтобы он был запойным пьяницей, вовсе нет, но выпив батюшка иной раз становился оживленным, начинал напевать какие-то гимны, слегка при этом гнусавя, и проявлял редкое рвение к служению. Собственно, благодаря именно этой слабости отец Афанасий и согласился окрутить наших молодоженов, дав себя уговорить все тому же Будищеву. К чести батюшки следует заметить, что деньги за венчание он не взял, но при том, постарался провести таинство в максимальном соответствии с правилами, что было совсем не просто в его положении. [1]

Теперь батюшка правил одним из санитарных фургонов, изредка перебрасываясь словом с сидящей подле него баронессой.

- Не холодно вам? – участливо поинтересовался священник.

- Немного, - односложно отвечала та.

- Ничего, - поспешил утешить ее тот. – Прибудем на место, разведем огонь, согреемся.

- Скорее бы.

- До Батыр-калы [2] всего ничего осталось. Даст бог, к полудню будем. Правда, говорят, текинцы намереваются в нем обороняться.

- Вы полагаете, будет бой? – встревожилась барышня.

- Ничего этому антихристу не сделается! – сердито отрезал отец Афанасий, подразумевая, очевидно, Будищева.

- Отчего вы так его называете? – прекрасно поняла о ком речь Люсия.

- А кто же он еще? Атеист, насмешник и безбожник, стало быть, антихрист и есть!

- Не сердитесь на него, батюшка. Он действовал из благих побуждений.

- Да разве я за то венчание в обиде, - усмехнулся иеромонах. – Соединить любящие сердца перед лицом Господа – дело богоугодное!

- Тогда что же?

- Ничего. Побереглись бы вы от него, барышня.

- О чем вы, батюшка?