Структура современной лирики. От Бодлера до середины двадцатого столетия

¡Qué esfuerzo!

¡Qué esfuerzo del caballo por ser perro!

¡Qué esfuerzo del perro por ser golondrina!

¡Qué esfuerzo de la golondrina por ser abeja!

¡Qué esfuerzo de la abeja por ser caballo!

Y el caballo,

¡qué flecha aguda exprime de la rosa!

¡qué rosa gris levanta de su belfo!

Y la rosa,

¡qué rebaño de luces y alaridos

ata en el vivo azúcar de su tronco!

Y el azúcar,

¡qué puñalitos sueña en su vigilia!

y los puñales,

¡qué luna sin establos, qué desnudos!

piel eterna y rubor, andan buscando.

Y yo, por los aleros,

¡qué serafín de llamas busco y soy!

Pero el arco de yeso,

¡qué grande, qué invisible, qué diminuto!

sin esfuerzo.

Федерико Гарсиа Лорка

Смерть

Сколь тягостно!

Сколь тягостно лошади стать собакой!

Сколь тягостно собаке стать ласточкой!

Сколь тягостно ласточке стать пчелой!

Сколь тягостно пчеле стать лошадью!

И лошадь

сколь стрелоостро вытягивается из розы,

и сколь серая роза выпадает из ее зубов!

И роза,

сколько суеты бликов и криков

расцвечивают живой сахар ее стебля!

И сахар,

сколько лезвий снится ему в пробуждении!

И ножи,

Что за луна без стойла, сколько обнаженности

в поисках вечного пурпура!

И я, под кровлями,

какого пламенного ищу ангела и я сам!

Но гипсовый лук

сколь велик, сколь невидим, сколь минимален!

совершенно без тягости.

Rafael Alberti

El angel (1927)

Dándose contra los quicios,

contra los árboles.

La luz no le ve, ni el viento,

ni los cristales.

Ya, ni los cristales.

No conoce las ciudades.

No las recuerda.

Va muerto.

Muerto de pie, por las calles.

No le preguntéis. ¡Prendedle!

No, dejadle.

Sin ojos, sin voz, sin sombra.

Ya, sin sombra.

Invisible para el mundo,

para nadie.

Рафаэль Альберти

Ангел

Натыкается на двери

и на деревья.

Свет не видит его, ветер не видит его,

окна не видят.

Даже окна.

Не знает городов,

он их не помнит.

Идет мертвый.

Вертикальный, мертвый, через улицы.

Его задерживают.

Нет, отпускают.

Без глаз, без голоса, без тени.

Даже без тени.

Невидимый для мира,

для никого.

Jorje Guillén

Los nombres (1950)

Albor. El horizonte

Entreabre sus pestañas

Y empieza a ver. ¿Qué? Nombres.

Están sobre la pátina

De las cosas. La rosa

Se llama todavía

Hoy rosa, y la memoria

De su tránsito, prisa.

Prisa de vivir más.

¡A lo largo amor nos alce

Esa pujanza agraz

Del Instante, tan ágil

Que en llegando a su meta

Corre a imponer Después!

¡Alerta, alerta, alerta,

Yo seré, yo seré!

¿Y las rosas? Pestañas

Cerradas: horizonte

Final. ¿Acaso nada?

Pero quedan los nombres.

Хорхе Гильен

Имена