Струны: Собрание сочинений

По окончании курса (1902) я был оставлен при университете А. Н. Веселовским, продолжал заниматься и видеться с ним, но не магистрировал: я уже переходил к истории новой русской литературы. Честью почитаю, что один из переведенных мною сонетов Петрарки включил он в свою классическую книгу. Западноевропейские литературные интересы поддерживались во мне и Неофилологическим обществом, душою которого (как и Романо-Германского отделения) был его основатель А. Н. Веселовский и которое тогда я жадно посещал. На долгое время отошел я от западноевропейской литературы после кончины А. Н. Веселовского. В поисках занятий с некоторым заработком и близких к кругу моих интересов я стал работать у академика К. Г. Залемана в Азиатском Музее – по разборке, описанию и каталогизации библиотеки академика А. А. Куника (1903). После кратковременной и неудачной попытки начать службу в Публичной Библиотеке, где несколько месяцев пробыл я «аспирантом» в отделении полиграфии и не ужился с покойным И. М. Болдаковым, я еще попытался служить и 1903—1904 г. пробыл библиотекарем Политехнического Института. Некоторая связь с Академией Наук, завязавшаяся еще при А. Н. Веселовском и начавшаяся с библиотеки, стала немного ближе уже без него. Сын его, А. А. Веселовский, передавая наследие отца Академии, собрал его учеников для предварительного обсуждения дела и рассмотрения оставшихся ученых материалов. Собрание поручило Д. К. Петрову и мне разборку и систематизацию рукописей покойного великого ученого. Затем при Академии Наук была образована Комиссия по изданию Сочинений А. Н. Веселовского под председательством академика А. А. Шахматова. Избранный ее секретарем, я работал месте с Д. К. Петровым, редактором серии Италия и Возрождение , над приготовлением ее к печати и провел корректуры трех томов: т. III, т. IV вып. 1 и т. IV вып. 2. – Занимаясь – уже давно – поэтами Пушкинской поры, я сосредоточился на Е. А. Боратынском. Моей работой заинтересовался покойный А. А. Шахматов. Всем памятна его необычайная отзывчивость, его бережная чуткость и деятельная готовность на помощь людям науки. Ему я обязан ученой командировкой, давшей основной материал для главной моей работы. Не могу не помянуть благодарной памятью нескольких исключительных лиц, с которыми судьба свела меня в эти две ученые поездки: большую радость давало мне и дальнейшее общение с ними. Это, прежде всего, в нечуждом мне и ранее Татеве (Смоленской губ.) В. А. Рачинская; затем в Казани и Казанской губернии О. А. Боратынская, урожденная Казем-Бек, З. Е. Геркен, урожденная Боратынская (дочь поэта) и А. Н. Боратынский (внук его); далее – в Маре (Тамбовской губ.) и в Тамбове – баронесса Е. А. Дельвиг (дочь поэта) и А. С. Боратынская – и М. А. Боратынский, генеолог и владелец архива; наконец – в Симбирске – Ю. Н. Языков. – Привезенные мною материалы были изданы Академией только в небольшой части (Татевский архив); архивы Казанский и Тамбовский ждут издания. – Вскоре по возвращении из второй ученой поездки я по предложению А. А. Шахматова вошел в качестве члена в состоявшую при Академии миссию по изданию Библиотеки Русских Писателей. Издание Боратынского тогда не было свободно (впоследствии оно перешло к М. Л. Гофману); по предложению покойного академика Н. А. Котляревского я взял на себя приготовление к печати сочинений бар. А. А. Дельвига, которое и закончил, проработав не один год. В свет, однако, издание не успело выйти. А впоследствии были открыты новые богатейшие материалы по Дельвигу (я успел только отчасти заняться ими. Незадолго до того, при деятельной помощи Н. А. Котляревского, мною была издана книга материалов по Дельвигу, в сопровождении маленьких исследований). Также вскоре после командировки были мною по предложению Б. Л. Модзалевского помешены две небольшие работы в издании Пушкин и его современники ; из них одна – прямой результат поездки. Из ранней научной работы, не связанной с Академией Наук, можно упомянуть о сотрудничестве в русском Биографическом Словаре (между прочим, биографии: С. А. Соболевского и В. С. Сопикова) и, мимоходом, о журнальных отчетах в записках Археологического Общества; из несколько позднейших – о книге Поэты Пушкинской поры , книге многострадальной, переходившей во время печатания от издательства к издательству. В продолжение этих странствий, прежде достижения благополучной пристани, она, в отсутствие составителя, утратила по пути сверстанные уже примечания, в которые была вложена главная работа.