Сценарии перемен. Уваровская награда и эволюция русской драматургии в эпоху Александра II

Заседание в Академии наук комиссии для присуждения Уваровских премий за драму. Я прочитал мою рецензию трагедии графа <А. К.> Толстого «Смерть Иоанна Грозного». Я требовал присуждения автору полной премии. Нас было семь членов: <К. С.> Веселовский как председатель, Устрялов, Грот, Срезневский, Пекарский, Куник и я. Четыре голоса были в пользу награды, то есть голоса Веселовского, мой, Устрялова и Грота, остальные против. Итак, трагедия не увенчана. Вышло дело постыдное и забавное. Наибольшие невежды в деле изящной литературы помешали награде, ибо по уставу требуется две трети голосов. Да смешнее всего, что и они, наслышавшись от других, не отвергали достоинств пьесы, но им досадно было, что награда присуждалась по моей рецензии. Они придумали препятствие: по уставу, Академия приглашает кого-либо из сторонних литераторов тоже давать свое мнение, но она вовсе не обязывается безусловно к этой мере и часто произносила свои приговоры, не дожидаясь посторонних рецензий. Относительно «Иоанна Грозного» обращались за мнением к <Н. С.> Тихонравову, но он не удостоил Академию даже никаким ответом, а между тем к 25 сентября уже должен быть представлен отчет о премиях. Председатель объявил, что мы должны произнести свой приговор по одной моей рецензии, но вышеупомянутые три члена уперлись на необходимости мнения стороннего литератора. Тогда председатель предложил баллотировать вопрос: нужно ли это? – так как закон не обязывает к этому. Большинство оказалось за не нужно. Приступлено было ко второй баллотировке: заслуживает ли трагедия Толстого награды? И тут последовало решение, о котором я сказал выше… Грот начал настаивать, чтобы отложили приговор до следующего года, но председатель и я с ним воспротивились этому явному нарушению принципа баллотировки (Никитенко, т. 3, с. 46).

В середине 1860‐х гг. академики явно чувствовали себя недостаточно уверенно, чтобы самостоятельно принять решение о награждении трагедии Толстого: комиссии требовалось мнение постороннего рецензента, чтобы присудить драматургу награду. По мнению Никитенко, пьеса заслуживала премии, но принять окончательное решение оказалось невозможно из‐за трусливости, интриг и формализма членов комиссии, с одной стороны, и поведения известного историка литературы Н. С. Тихонравова, не представившего в Академию отзыва, с другой. Никитенко пытался выступить вместо Тихонравова с собственной рецензией, которая вскоре была напечатана в «Санкт-Петербургских ведомостях», но недолюбливавшие его и не готовые самостоятельно принимать решения коллеги подвели академика.

18 октября 1866 г., вскоре после публикации в газете «Санкт-Петербургские ведомости» той самой рецензии, о которой шла речь в его предыдущей записи, Никитенко сделал запись о неожиданном для академиков продолжении истории с награждением Толстого: