Сценарии перемен. Уваровская награда и эволюция русской драматургии в эпоху Александра II

Представляя вражду сыновей Святослава Игоревича, сочинитель, хотя изложил то, что известно по Истории, но между историческим рассказом и сочинением, которое предназначено для сцены, нельзя не усмотреть большого различия. Первый, если правдив, принадлежит неотъемлемо Истории, какие бы она ни представляла невыгодные стороны; но последнее, изображая сии стороны, ослабляет уважение к предметам верования и народной славы, делает из Истории позорище неблаговидное и оскорбительное для соотечественников, и самою драматическою формою своею моет иногда подать поводу к вредному для нравов соблазну720.

Несколько иное, но все же близкое понимание вопросов вымысла и достоверности предложил рецензент Уваровского конкурса и член комиссии Я. К. Грот. Хотя в спорах относительно научных изданий классиков академик был склонен защищать «фактическую» правду (см. раздел II настоящей главы), в оценке пьесы его позиция оказалась не вполне обычной. Грот, в принципе, уверял, что Розен как раз хорошо воспользовался историческими источниками:

Что этот эпизод русской истории представляет много элементов, исполненных поэзии и даже драматического интереса, в том легко убедиться, прочитав о нем один рассказ Карамзина; а сколько новых подробностей можно почерпнуть из актов, на которые он ссылается; тут широкое поприще для воображения даровитого поэта. <…> Автор имел время хорошо изучить изображаемые им события: даже в частностях он довольно близко придерживается истории и умеет пользоваться всеми чертами, которые она ему представляла721.

Пьеса Розена очевидным образом не опиралась ни на какие исторические факты: основой ее коллизии было активное участие князя Курбского и его тайного сына в осаде Пскова польскими войсками: отец выступал на стороне осаждающих, а сын – на стороне осажденных. Грот не мог не понимать, что весь сюжет пьесы таким образом был максимально далек от «частностей» истории, однако никак этого не упомянул. Вместо этого рецензент очень подробно охарактеризовал художественные недостатки трагедии Розена, сделав из этого ироничный вывод:

Вообще надо отдать б<арону> Розену справедливость в том, что он по большей части хорошо разработывает в драматическую форму те образы, которые даны самыми историческими материалами, особенно если в них есть элементы патоса722.

Похвала Грота относилась, таким образом, лишь к нескольким исторически достоверным сценам трагедии, не имевшим отношения к ее основному конфликту. Хотя рецензент, на первый взгляд, не возражал против использования в пьесе вымысла, его похвала в адрес автора свидетельствует о том, что драматургу лучше было бы придерживаться фактов.

Очевидно, границы исторического вымысла были в 1860‐е гг. сложным вопросом, который в литературе и критике мог разрешаться по-разному. Ниже мы рассмотрим, какую роль этот вопрос сыграл в оценке пьес Островского и Толстого; теперь же обратимся к тому, каким образом эти вопросы разрешались в литературной практике и как соотносилась с этой практикой «Смерть Иоанна Грозного». С этой целью мы обратимся к поданным на конкурс пьесам (см. Приложение 1).