Сценарии перемен. Уваровская награда и эволюция русской драматургии в эпоху Александра II

Иное сказ<ание> о самозв<анцах>

30. [(в день)] Июля 23. Шуйск<ий> отдан за приставы

Июня 25 (в понедельник) казнь. Петр Басманов читал приговор: Сей великий болярин кн. В. И. Шуйский мне, прирожденному вашему госуд<арю>, изменяет и рассевает недобрые речи на меня и остужает мя со всеми вами… и за то есмя мы осудили его, смертию да умрет. Все в страхе плакали. Около были поставлены многие стрельцы, паны лит<овские> и черкасы, и по всему городу войско было в оружии758.

Можно сравнить с этим слова Костомарова, не только приводящего в целом те же факты, но и называющего источники, из которых их можно было легко почерпнуть:

Все почти исторические источники, относящиеся к эпохе первого Лжедимитрия, согласны в том, что Шуйских судили, приговорили Василия к смерти, вывели на место казни, но царь заменил ему смертную казнь ссылкою, наравне с его братьями, а через несколько времени принял его и всю родню его снова в милость. В повествовании, вошедшем в Никоновский сборник, говорится, что Шуйские, видя на православную веру гонение, начали помышлять, чтоб православная вера до конца не разорилась; а Димитрий для суда над Шуйскими созвал собор не только из бояр, но из простых; и никто на этом соборе не пособствовал стороне Шуйских. <…> В повествовании, помещенном в разных хронографах (изд. в Временнике Моск. Общ. Ист. и Древн. № 16), приводится сущность приговора, читанного Басмановым над Шуйским. Из него видно, что Василий Шуйский осужден за то, что называл царя Григорием Отрепьевым. В хронике Буссова рассказывается, без точного указания времени, что был составлен против царя заговор и открылось, что Шуйский глава его. Его вывели на площадь казнить, а потом объявили, что царь, по своему милосердию, и этого преступника прощает (Bussov. 40). Маржерет говорит глухо, что его судили за оскорбление величества. Паэрле говорит, что Шуйский разглашал в народе, что царь не сын царя Ивана, а расстрига (стр. 35). <…> Мы не знаем доводов, какие тогда представлялись с обеих сторон; не знаем: доказывал ли на соборе Шуйский, что царь самозванец, и не доказал этого, или же он оправдывался и запирался в том, что говорил, будто царь – Гришка Отрепьев, и был уличен; но если б он стоял твердо на том, что царь – Гришка, то не мог бы уж никак возвратиться в милость царя. Впоследствии, мы знаем, что он притворялся и признавал царя сыном Ивана Грозного759.