Сценарии перемен. Уваровская награда и эволюция русской драматургии в эпоху Александра II

Вообще жизнь в России показана в комедии как постоянная война, сопровождающаяся жестокой расправой с побежденными. Один из персонажей отзывается о домашних нравах у богатого купца: «У нас теперь дома литовское разорение, все одно, что Мамай прошел…» (Островский, т. 3, с. 115). Городничий Градобоев, любитель рассказывать сомнительной достоверности истории о своем участии в войнах с «турками», буквально относится к арестованным людям как к военнопленным и берет за их освобождение «выкуп» (Островский, т. 3, с. 117). Высшим символом гигантского богатства и абсолютной власти оказывается купленная откупщиком пушка – еще одно выражение военной и политической силы: «Пушку купил. Уж чего еще! Ты только скажи! А? Пушку! Чего еще желать на свете? Чего теперь у него нет? Всё» (Островский, т. 3, с. 88). Пушка еще раз появляется в словах самого градоначальника, который никак не может забыть о своем военном прошлом: «Невежеством-то вы точно корой обросли. И кору эту пушкой не пробьешь» (Островский, т. 3, с. 127). Политическую власть, в отличие от «Воеводы…», здесь представляет не царь, а находящийся за сценой губернатор, благодаря влиянию которого откупщик Хлынов может позволить себе жестокость и насилие даже в отношении самого городничего:

ХЛЫНОВ (обнимает его и кладет ему насильно деньги в карман). Невозможно! Без гостинцу не отпущу. Мы тоже оченно понимаем, что такое ваша служба.

ГРАДОБОЕВ. Изломал ты меня, леший.

ХЛЫНОВ. Вы ничему не причинны, не извольте беспокоиться; потому вам насильно положили (Островский, т. 3, с. 135).

Угнетение в «Горячем сердце» столь вездесуще, что любой человек, даже сам находящийся на высокой ступени в «великой цепи» власти, может стать их объектом. Однако в первую очередь оно направлено, разумеется, против людей слабых – бедных, не защищенных обществом, обделенных официальными должностями и положением: городских обывателей, детей обедневших купцов и проч.

Политические силы в «Горячем сердце», впрочем, показаны уже далеко не так серьезно, как в исторических произведениях: за прошедшие столетия постоянное давление на слабых и бесправных ослабело. Поведение большинства наделенных властью персонажей в пьесе выглядит подчеркнуто наигранно. Они как будто исполняют роли самих себя, вполне осознавая их условный характер. Так, на сцене появляется прислуживающий откупщику Хлынову барин, который, что принципиально, никем и никак не обозначается иначе, как «барин». Очевидно, этот человек для большинства окружающих ценен исключительно своим дворянским положением. Сам он, однако, это отчетливо осознаёт и вполне иронично дистанцируется от своей роли. Например, он внезапно переключается из «благородного» сентиментального регистра к прямой грубости, разговаривая с Хлыновым: «Совсем не гордость, mon cher, чем мне гордиться? А нехорошо! Ты знаешь, я в тебе эту черту не люблю. <…> Свинства твоего!» (Островский, т. 3, с. 129). А. И. Журавлева отметила, что купцы и городничий в пьесе изображены как бы сквозь призму народного театра, как марионетки, а не живые люди – достаточно вспомнить купца Курослепова, который, нажив богатство, настолько «заспался», что теперь боится, как бы на него не упало небо781.