Сценарная драматургия: основные понятия курса. Учебно-методическое пособие

К антитеатру можно отнести такие формы художественного выражения, как хэппенинг и перформанс. Изначально перформанс в переводе с французского можно трактовать как «театр визуальных искусств». Его возникновение восходит к творчеству американского композитора Джона Кейджа, хореографа Мерса Каннингема, специалиста по видео Нэйм Джюн Парк, скульптора Аллана Кэпроу, художника Роберта Раушенберга. Перформанс объединяет разные искусства: танец, медиа, живопись, кино, музыку, поэзию. Однако при этом в нем подчеркивается процесс творчества, исчезающего вместе с окончанием перформанса, а не завершенность и цельность получившегося произведения.

Для современного перформанса важна пластика тела. Можно выделить т. н. танцевальный перформанс, но это понятие не всегда свидетельствует о главенстве в нем танца. Парадоксальным образом он может включать, как танец в традиционном его понимании, так и работу с обыденным движением. Перформер-танцовщик может становиться рассказчиком, художником, вообще не появляться в пространстве, говоря «из-за кадра», либо набирать перед публикой текст на большом экране с описанием происходящего.

Бездумное смешивание принципов театра и антитеатра влечет взаимное разрушение обоих явлений.

Замысел. Тема. Идея

Постановочная, режиссерская работа начинается с возникновения замысла:

«Замысел – один из главных отличительных признаков гения; но если мы проверим это на опыте, то найдем, что мы научаемся изобретать, изучая изобретения других… Тщетно художник… будет стараться изобретать, если у него не будет материала, над которым может работать его мысль и из которого должен исходить замысел»

(Джошуа Рейнолдс)[3]

И здесь возможен выбор двух путей – либо мы при поиске постановочных решений используем инструментарий, наработанный нашими предшественниками, либо расширяем и трансформируем его – выбираем путь «творческой отваги» (выражение С. Юткевича) для поиска новой формы. Оба пути требуют изучения предшествующей традиции и предшествующих исканий, иначе велика вероятность «изобрести колесо». Возможно, на первых порах отказываться от наработанных приемов не стоит – в этом частично кроется ремесло начинающего постановщика, который опирается на традиции прошлого. Однако в дальнейшем отход от уже знакомых постановочных вариантов может потребовать определенной решительности.

Один из учеников советского режиссера театра и кино, сценариста Григория Козинцева – Юрий Клепиков – вспоминал:

«От слова “замысел” идет бесконечное число концентрических кругов: работа с материалом, работа по определенной настройке головы, настройка своих чувств, по “диете” чтения, на которую вы должны садиться, это бесконечная дисциплина своего сознания и, если хотите, собственной совести, так как замысел постановки – это какое-то отношение к жизни, к добру и злу»[4].

Эту мысль по-другому изложил американский писатель Уильям Фолкнер:

«Это просто тринадцать точек зрения на черного дрозда. Но истина, я думаю, обнаруживается, когда писатель, уловив все эти тринадцать способов видения, выработает еще одно, собственное, четырнадцатое представление об этом дрозде, которое и есть истина».

Подобный формат подготовки к работе над произведением С. Юткевич называет «гигиеной режиссерского замысла»[5] – духовной настройкой, требующей времени и погружения в предстоящий материал. В современном ритме жизни очень сложно требовать от себя подобной дисциплины: многим начинающим постановщикам свойственны неспособность сосредоточиться на долгий период, быстрое «перегорание» при первых замечаниях и потеря интереса именно к процессу творческого накопления. Однако без данных качеств профессия режиссера, которая органично входит в балетмейстерское мастерство, рано или поздно исчезнет или переродится в компилятора визуальных образов.