Сцены из жизни провинциала: Отрочество. Молодость. Летнее время

Всего лишь указываю на очевидное. Если бы он не потратил столь большую часть своей жизни на исправление грамматических ошибок студентов да отсиживание на скучных совещаниях, то мог бы написать больше книг – возможно даже, написать их лучше. Но он же не был ребенком. Он понимал, на что идет. И сделал выбор.

С другой стороны, преподавательская работа позволяла ему общаться с молодежью. А если бы он отстранился от мира и посвятил себя исключительно литературе, у него такой возможности не было бы.

Тоже верно.

Скажите, связывала ли его с кем-либо из студентов дружба особенно близкая?

А вот теперь у меня создается впечатление, что вы закидываете удочку куда-то не туда. Что значит «дружба особенно близкая»? Даже если бы я знал о такой, а я не знаю, то не стал бы ее обсуждать.

Да, но тема пожилого мужчины и молодой женщины возникает в его романах раз за разом.

Было бы очень, очень наивным выводить отсюда, что, поскольку тема присутствует в его творчестве, она обязана присутствовать и в его жизни.

Ну, если угодно, во внутренней жизни.

Во внутренней. Кто может знать, что происходит во внутренней жизни человека?

Существуют ли еще какие-либо стороны его личности, на которые вам хотелось бы обратить мое внимание? Или истории, которые стоит рассказать?

Истории? Нет, не думаю. Мы с Джоном были коллегами. Дружили. Мы хорошо ладили. Однако я не могу сказать, что знал его близко. А почему, собственно, вы спрашиваете об историях?

Потому что в биографии важно сохранять равновесие между рассказом о человеке и мнениями о нем. Во мнениях у меня недостатка нет – люди более чем готовы сообщать мне, что они думают или думали о Кутзее, – но для того, чтобы рассказ о его жизни и сам получился живым, этого маловато.

Простите, тут ничем помочь не могу. Возможно, другие ваши источники окажутся более информативными. Вы со сколькими людьми намереваетесь побеседовать?

С пятью. Я решил ограничиться пятью.

Всего лишь? А вам не кажется, что это рискованно? И кто они, эти счастливцы? Как вы их отбирали?

Отсюда я собираюсь поехать в Южную Африку, поговорить с двоюродной сестрой Кутзее Марго, она была близким ему человеком. От нее – в Бразилию, повидать женщину по имени Адриана Насименто, которая в семидесятых прожила несколько лет в Кейптауне. А затем – о точной дате визита я пока не договорился – съезжу в Канаду, к некоей Джулии Франкль, звавшейся в семидесятых Джулией Смит. Кроме того, я собираюсь повидаться в Париже с Софи Деноэль. Вы знаете или знали кого-нибудь из этих женщин?

Софи знал, других нет. Так как же вы их отбирали?

В основном я предоставил право выбора самому Кутзее. Воспользовался подсказками, разбросанными по его записным книжкам, – подсказками относительно того, кто был для него важен в то время. Ну а другое условие – необходимо, чтобы эти люди еще оставались в живых. Как вам, безусловно, известно, те, кто хорошо его знал, по большей части уже мертвы.

Странная, с вашего дозволения, метода подбора биографических источников.