Стук

«Кто ты такой?», — проскользнула мысль, а рука уже коснулась его груди. Вера не знала, как поступить, хотя в душе уже давно согласилась с этим, но что-то шептало ей подумать. Пальцы скользнули вверх и коснулись его подбородка.

Черный взгляд приковал. Он как магнит не отпускал ее, Вера хотела отвернуться, опустить голову, но не могла. Что в них такого, почему все смотрит и смотрит в них. Изок пошевелился, снял с крючка темную ткань.

— Повернись.

Вера так и поступила, повернулась к нему спиной. Его пальцы коснулись ее мочки, и Вера вздрогнула. Так приятно, так неожиданно, горячо. Щекотка в груди заиграла, словно котенок с клубком ниток. Он вытянул руки, и темная ткань легла на глаза.

— Так будет лучше, — сказал Изок и затянул узел на затылке.

Вера сразу согласилась с ним. Она не могла ни о чем думать кроме его взгляда. А после того как глаза были закрыты, мир изменился. В груди, словно мячик, запрыгало сердце, ей стало весело, и эта… Да, щекотка, она была всегда тут, только теперь Вера поняла это.

— Сними все.

Не приказ, не просьба, просто слова к действию.

Что из себя она представляет? Так, тело для развлечения, для интриг и сексуальных игр? Как часто Вера это делала, она и не знала, да и важно ли это. Она всегда слушалась своего поводыря, он никогда ее не подводил. Щекотка тянула ее вперед, она же останавливала от необдуманных поступков. Но Вера мечтала о новом шаге, чтобы в груди все рвало от неудержимого желания. Чтобы ее тело тряслось в агонии секса, а она, она…

«Нет. Да, давай, не жди, что ты ждешь? Время истекает. Нет, не так, не сейчас. Да ладно тебе, ты же шла к нему сама, ну же. Но? Никаких но. Быстро, шлюха, сделай свое. Насладись минутами безмолвия. Прекрати так говорить. Я». Все эти мысли пролетели в одно мгновение. Она сжалась, но тут же расправив плечи, расстегнула пуговицу на рубашке.

Почему-то в голове промелькнули воспоминания из учебника истории, когда в Америке унижали рабов. И вот власть переменилась. Она белая, она дама, она стоит перед отпрыском бывших рабов и тот берет ее как наложницу.

Фантазия. Да, это так. Но именно она дала возможность Вере расстегнуть, а после снять рубашку. Щекотка буквально разрывала ее изнутри. Пальцы чуть дрожали. Вера сняла кроссовки, брюки. Она не думала, что на нее он смотрит, она просто должна раздеться. Еще секунда и лифчик упал куда-то на землю, грудь опустилась, но стыда не было. Туда же упали ее трусики. Все! Она чиста.

Пока Вера раздевалась, Изок надел на голову экшен с камерой, что используют велосипедисты, и нажал кнопку записи.

— Не бойся меня, — тихо, чтобы не спугнуть спокойствие Веры, сказал негр.

— Я и не боюсь.

— Ты замечательна.

Он обошёл вокруг девушки, внимательно рассматривая ее обнаженное тело. Камера снимала все, что он видит. Мужчина присел и посмотрел на ее наивно-гладкий лобок. Губки чуть надулись, словно обиделись. Изок посмотрел на своего палача, тот дергался и уже почернел от злости. Негр зашел ей за спину и так же внимательно посмотрел на ее попку, притронулся. Вера ждала и мысленно поблагодарила его за это. Его взгляд опять упал на набалдашник. Он о чем-то на секунду задумался, а после встал и тут же обнял ее тело.

— Я не знаю, говорят, у вас он большой, — Вера имела в виду не у самого Изока, а у негров.

— Это все сказки, страшилки для девочек. Ты ведь не такая?

— Нет, — сразу ответила она.

Его рука тискала ее грудь, а член как штык упирался в поясницу. Вера в мыслях задрожала. Щекотка подкралась так близко, что она уже с трудом сдерживала себя. «Зачем мне эта повязка?», — подумала Вера, хотела уже снять, но остановилась. «Тогда все пропадет. Нет, не сейчас. Я не готова», — сказала себе и, выгибая плечи назад, подставила грудь для его рук.

Он играл ею, то чуть сжимал, то плавно водил ладони вверх и вниз. Грудь подпрыгивала, качалась, соски то сжимались до боли, то таяли.

Блаженство, что это такое? Ради этого люди готовы на все. Они строят дома, мосты, покупают одежду и яхты. Они идут в ресторан и пьют вино. Они занимаются сексом и просто трахаются. И все это для одного, для блаженства, что испытывает их тело, их сознание.

Он положил ее на свой спальник. Почему-то Вера боялась будущего, но Изок не спешил. Он гладил рукой тело, наслаждался его видом. Его камера старалась запечатлеть все нюансы, каждую царапинку и родинку. Он как криминалист замечал тонкости, вот брови приподняты вверх, вот сережка, а вот шнурок со свистком, который Вера забыла снять.

— Я хочу тебя, — с трудом произнесла Вера.

— Повтори.

Он нагнулся поближе к ее губам.

— Я хочу тебя. Хочу, — повторила она и хотела коснуться его лица, но мужские руки опередили ее.

— Ты получишь. Здесь никого нет, можешь кричать, плакать, смеяться.

— Да, — прошептала она. — Да, да, — бесконечно повторяла Вера.