Ступени жизни

Так заканчивается это потрясающее письмо, а дальше — почтовый индекс и подробнейший адрес и собственноручная подпись человека с русским именем и фамилией. В открытую! Пусть человек ошибся в лабиринте сложнейших философских проблем: непостижимость бога и непостижимость абсолютной истины, неизменность установленных богом законов и неизменность законов природы, — но он задумался и заговорил об этих проблемах, перешагнув через выстроганную жердь голого догмата, что «бога нет».

Хочется верить и будем верить, что этот, видимо, недюжинный по сути своей человек, заблудившийся в дебрях отвлеченной философии, со временем сам или при помощи хороших и умных друзей сумеет найти в себе силы, чтобы разорвать круг проблем и противоречий, затемнивших его видение мира, а пока из всего этого клубка проблем я возьму, пожалуй, самую главную и центральную — проблему оптимизма и пессимизма.

Подводя итоги своим поискам и размышлениям, он приходит к выводу, что «идеализм и религия человечнее материализма и атеизма, независимо от того, что эти последние объективно истинны», что «религия, вернее даже, не религия, а просто вера в высшее существо, высший разум, к которому разум человеческий может, при выполнении определенных условий, приобщиться, — не в пример оптимистичнее неверия, о том, что искренне верующему человеку несравнимо легче живется на этом свете, — и говорить нечего».

Вот и обнажается еще раз на живом, конкретном и кровоточащем примере подлинная сущность религии, как идеологии человеческой беспомощности. Я не знаю жизненной истории этого человека, но ясно одно: человек устал, изнемог и надломился в напряженной внутренней работе, в плохо увязываемых друг с другом обстоятельствах и противоречиях жизни и мысли, мысли и жизни, и сдал. Одни в этих случаях уходят в водку, или, по ленинскому выражению, в сивуху, другие — в разгул и преступления, а этот — в веру в «высшее существо», в «вечный мировой разум». Кому что с руки.

«Я не вижу для человека ничего унизительного в сознании, что его разум, его душа является частицей вечного разума, вечного существа — существования».

Как же это так получается, дорогой друг и товарищ?

Ведь главный вопрос бытия — это: кто ты, человек?

Разумное существо, «гомо сапиенс», или отблеск неведомого вечного существа, растворенного в мире? Что унизительнее, что возвышеннее и что человечнее?

Но что значит — «человечнее»?

Да, возможно, верующему человеку в каком-то смысле и легче живется на свете. Господи, помилуй, господи, помилуй, подай, господи. Мольба слабых, ослабевших, обессиленных, согласных и идущих на унижение.

А атеизм — да, это тяжесть, тяжесть мысли и тяжесть жизни. Это — мировоззрение и жизненная позиция сильных, не сдающихся и верящих — да, по-своему верящих — в человеческие силы и торжество светлых начал жизни. Пассивная и активная (нравственно активная) жизненная позиция — вот в чем их суть. И в чем разница.

Да, но как и почему у нас все это получилось? Как понять и как осмыслить? Вот какие проблемы перед нами стоят, если по существу, по-настоящему.

Вот в чем главный вопрос и его глубина.

А закончить эту сложную и такую трудную главу мне хочется словами, сказанными столетие тому назад Иосифом Диогеном, современником Маркса и одним из его популяризаторов и пропагандистов, особенно занимавшимся вопросами философии, морали и религии.

«Для наших противников мы — «материалисты», то есть люди без идеального размаха, тупо преклоняющиеся перед тем, что можно съесть и выпить. Чтобы представить нас в жалком виде, они суживают и опошляют самое понятие материализма. Этому мы противопоставляем свою нравственную правду — идею или идеал, облеченный плотью или стремящийся воплотиться в жизнь. Где, на небе и на земле, вы найдете еще такой истинно разумный, моральный и возвышенный идеал, как идея международной демократии? В ней слова о христианской любви должны воплотиться в материальные формы».

…«Материальные формы» — вот что решает.

ЭПИЛОГ

Вот, кажется, и все.