Ступеньки

Айрэнн издаёт стон напряжения и отчаяния. Её руки впиявились в мои плечи особенно сильно.

Как мне мешает стена. Мне так нужно наружу…

Я дерево…

Но там… там за стеной что?.. Горячо! Очень горячо! Я чувствую, как стена, обложившая меня со всех сторон, обжигает мои ветви, корни. Нет, это не стена. Это то, что за ней.

Камни плавятся. Там за стеной опасно. Нельзя, нельзя мне туда! Надо помочь стене! Стена же охраняет меня!

Я дерево.

Я сильное, большое, мудрое дерево. Как можно помочь стене? Изменить рост молодых ветвей, молодых корней, листьев. Охладить стену. Принять часть удара на себя. Мои листья, ветви, мои лианы превращаются в плющ, они коконом оплетают стену изнутри. Мне очень горячо, но я терплю. Я должна защитить эту стену. Стене ещё больнее, чем мне.

Я дерево.

Руки Айрэнн расслабляются. Они почти ласково гладят мои плечи.

Потом внезапно всё пропадает. Чувствую, как лежу, мне кажется, что я задремала, и мне всё приснилось.

— Айрэнн? — мигом вспоминаю я, где я и что с нами. Раскрываю глаза. Но тут темно, хоть глаз выколи!

Чувствую её дыхание. Хватаю её за руки, ладони холодные, ослабшие. Она сидит всё там же, в позе лотоса. Пытается удержаться в сидячем положении из последних сил.

— Мы справились. Она ушла. Она очень разозлилась… — выдыхает Айрэнн. — Но она не нашла нас.

Айрэнн внезапно падает, потеряв сознание, я ловлю её:

— Айрэнн, проснись! Что с тобой? О, Айрэнн… прости, это я виновата. Я решила стать деревом, а не ростком… Это из-за меня тебе было так тяжело!

Меня накрывает ужасом от осознания, что я только что чуть не сделала. В своём неуёмном желании прорвать стену ветвями и корнями я могла нас погубить! Айрэнн стоило немалых трудов сдерживать стену. Но это было неосознанно… Как сон, как грёзы. Само собой разумеющимся так вышло, что я захотела стать деревом — не просто маленьким ростком! Почему я такая? Почему я причиняю зло и боль своим друзьям?!

Я вскакиваю, распахиваю дверь. Хочу позвать на помощь друзей. Но они уже рядом! Ниания поддерживающе обнимает меня, Мангуст говорит что-то радостное-злорадостное по отношению к Русалкам. Коллинз и Шрам кидаются к Айрэнн. Через несколько секунд я узнаю, что с ней всё в порядке, просто она переутомилась. Коллинз бережно, как хрустальную вазу, уносит её.

А ещё через несколько минут везёт меня к Русалкам. До меня доходит, что по отношению ко мне он проявил высшую степень поддержки и участия. Ведь на его месте я бы не отходила от Айрэнн ни на шаг сейчас. А он выбрал ехать со мной, хоть мог успешно отправить и Мангуста или Шрама подбросить меня до Трёхглазой.

— Шестьдесят процентов миссии выполнено, — стремится пошутить он.

Он внешне спокоен. На лице — отстранённость, маска высокомерия, пофигизма. Но я вижу, что он бледнее обычного. И его руки на руле совершают время от времени микроскопические подрагивания. До умения сдерживать эмоции как Грифон, Коллинзу ещё о-о-о-очень далеко. От того, что Коллинз такой живой и настоящий, то есть от того, что я вижу его слабость, я проникаюсь к нему большим расположением. У меня не возникает мысли злиться, обижаться или ёрничать.

— Послушай, Коллинз, я дала маху. Я превратилась в дерево. А надо было в росток. Если я не вернусь сегодня от Русалок, передай Айрэнн, что я прошу у неё за это прощения.

— Не говори ерунды. Ты вернёшься от Русалок. Им уж очень любопытно, как тебе удалось выполнить их невозможное задание, и они зададут тебе нечто более невозможное. А перед Айрэнн тебе нет смысла просить прощения, скорее всего она его у тебя будет просить. То, что ты превратилась в дерево — я даже не удивлён. Мы все хотим слишком многого, да и можем много, только себя отчего-то червяками да букашками считаем.

Произнесено без тени заносчивости. Грустно, задумчиво. Теперь я чувствовала идущую от Коллинза поддержку. Её мне не хватало вчера. Когда мы подъезжали к ресторану «Русалка», он признался:

— А знаешь, Сорвиголова, был период, когда я тебе завидовал. Чёрной завистью.

— Э… Карамба! За что?! Я вроде… не богаче тебя, не супер героиня с пупер способностями. С чего тебе, такому красивому, здоровому парню мне завидовать?! Да и вообще, зависть — это слишком девчачье чувство. Я бы меньше удивилась, если бы мне об этом сказала Ниания, но услышать такое от тебя — не ожидала!

— Это трудно объяснить. Я себя считал исключительным. Ещё несколько дней назад. До того, как к нам привели Айрэнн. Знакомство с ней всё изменило, перевернуло с ног на голову многие мои устои. Я себя считал единственным в своём роде, в июле меня прикрепили к тебе. Потом выяснилось, что ты — равная мне, и я злился. Вот тогда я тебе и завидовал. Ты как мой конкурент, потеснила меня. Но когда меня познакомили с Айрэнн, то есть равной нам с тобой, я смирился. Что не только я звезда с неба.