Стужа

Но мы продолжали карабкаться вверх, и у меня уже горели бедра.

Как раз в тот момент, когда возникло искушение остановиться и отдохнуть, мы подошли к другой двери, на этот раз деревянной, покоробленной временем. Я повернула пыльную дверную ручку, наполовину ожидая, что дверь окажется запертой, но ручка легко подалась, с глухим скрипом открыв нам проход.

Я уставилась на потайную комнату в башне и на лунный свет, струившийся по кровати.

30 Ава

Свет лился через окна, окружавшие нас большим полукругом.

Шалини заглянула мне через плечо и вздохнула.

– Просто потрясающее место!

Я кивнула, любуясь из огромных окон замерзшим королевством. После тесной лестничной клетки вид на простирающийся вдаль пейзаж приносил облегчение. Отсюда я могла разглядеть разрушенный храм, где Торин признался, что я ему совсем не нравлюсь, – крошечное темное сооружение вдалеке, его башни торчали из леса подобно черным кинжалам. Перед нами расстилалось серебряное море. Лунный свет отражался от заснеженных деревьев, полей и белоснежных крыш королевства.

В нашем королевстве распространяется тьма.

Я повернулась, чтобы осмотреть комнату. Потолок над нами уносился ввысь, как перевернутый рожок для мороженого. В комнате стояла односпальная кровать, а также письменный стол со стулом. Днем со стола открывался бы великолепный вид, но просыпаться придется с рассветом.

На кровати лежала пыльная книга, и я подняла ее.

«Избранница горного фейри», написана на английском, и на обложке красовалась серебряная корона. Когда я открыла страничку с авторскими правами, то обнаружила, что она была опубликована всего пять лет назад.

– Шалини, кто-то здесь читал всякие непристойности. Недавно.

Она протянула руку.

– А ну-ка дай сюда. Мне нужно что-нибудь поинтереснее готической фантастики восемнадцатого века в нашей комнате.

Я передала ей книгу.

– Это место не совсем заброшено. Книге всего пять лет.

– Ладно. Значит мы, вероятно, находимся в комнате убийцы. Может, нам стоит убираться отсюда куда подальше?

– Подожди.

Я подошла к столу и скользнула взглядом по лежащей на нем кожаной промокашке. Рядом стояла антикварная лампа с абажуром из цветного стекла и маленькая оловянная подставка для карандашей, из которой торчало несколько старомодных ручек. Все покрывала пыль.

– Не похоже, чтобы в последнее время здесь кто-то бывал, – заметила я. – Все покрыто пылью, которой минимум несколько лет.

Я выдвинула ящик стола и нашла единственную книгу в кожаном переплете. Кожа была старой и слегка потертой, без названия, этикетки или чего-либо еще на ее поверхности.

Я открыла книгу, и Шалини посветила на страницы фонариком своего телефона. Я ожидала увидеть язык фейри, но, пролистав до конца, обнаружила лишь чистый бежевый пергамент.

– Обидно.

– Ничего не понятно.

Но стоило ей увести фонарик, как на пустой странице замерцали буквы. В бледных лучах луны яркой серебряной вязью проступили надписи.

– Смотри, – окликнула я Шалини. – Ты это видишь?

Она повернулась, и свет от ее телефона тут же стер написанное.

– Нужен лунный свет, – сказала я. – Именно он заставит текст проявиться.

– Ты можешь это прочесть, Ава?

Благодаря чарам библиотекаря я смогла расшифровать надпись.

– Похоже на дневник, – заметила я. – Пятое мая, и оно датировано трехлетней давностью. – Я перелистнула на следующую страницу. – Седьмое мая.

– О, – выдохнула Шалини, – дневник?

– «Я сижу в самой прекрасной башне, о которой, как мне кажется, знаю только я», – зачитала я вслух. От первой же строчки я ощутила трепет.

– Ужасно некультурно, Ава! Это совершенно не наше дело. Читай дальше, пожалуйста.

Я снова перевернула страницу и начала читать.

Даже здесь, в тишине этого места, я не могу перестать думать о нем, о жестокой красоте его светлых глаз. Он говорит, что не считает себя способным любить, но не объясняет причину. Он говорит мне, что существуют секреты, которые знают только он и Орла.

Но я знаю, что это ложь. Я чувствую его любовь ко мне, подобно теплому весеннему ветерку, и, когда мы поженимся, я верну жизнь этому королевству.

Я помню первый день нашей встречи, когда он спас меня от привидения на промерзших болотах. Конечно, я знала, кто он такой. Единственный мужчина в мире, чья красота способна в мгновение ока разбить сердце.