Стыд

Затем они некоторое время смотрят друг на друга, и Мадлен начинает обнимать его.

– Поздравляю, но почему ты мне ничего не сказал об этом?

Потому что я не хочу иметь с тобой ничего общего.

Нюллет уже сожалеет, что согласился на встречу. Мадлен очарована Элли, и у него все сжимается в груди, когда он видит ее взгляд на своей дочери. Невозможно не проводить параллели с той безумицей Хиллеви, которая охотилась за первенцем Эммы.

– Похоже, что это девочка? – говорит Мадлен.

– Да, девочка.

– Только представь, у Салли уже есть сестра – мечты сбываются! – восклицает она. – Мне присмотреть за ней, пока ты сходишь за кофе? Кстати, как ее зовут?

Из уст Мадлен это предложение звучит просто, но Нюллет ни за что на свете не оставит свою дочь наедине с ней. Ни на секунду. Он ставит коляску возле витрины кафе и поднимает свою дочь на руки.

– Элли.

– Салли и Элли. Боже, как же это мило! Но лучше, наверное, дать ей поспать? – спрашивает Мадлен и начинает сюсюкаться, когда замечает, что Элли открыла глаза. – Так-так, кто у нас тут такая маленькая!

«Нельзя позволять Мадлен прикасаться к ней», – думает он. Но проходит всего несколько секунд, и ее руки полностью опутывают Элли.

– Ну что, идем? – спрашивает Нюллет, открывая дверь. Он просто хочет уже покончить с этим.

В этом прелестном ретрокафе с большим разнообразием кресел, стульев и столиков в интерьере находится свободное место.

– Я буду кофе, – говорит Мадлен. – Мне подержать ее?

Элли начинает плакать, и это спасает его.

– Она боится незнакомцев.

Мадлен не может скрыть свое разочарование, ее взгляд начинает темнеть, но она идет к прилавку и заказывает.

– Вы оплачиваете вместе? – спрашивает сотрудник.

По какой-то загадочной причине, которую Нюллет не может назвать, он принимает решение угостить Мадлен – она же даже не успела достать свою карточку. Они садятся каждый в свое кресло, и Нюллет просит Мадлен рассказать о Салли. Ему во всех подробностях рассказывают о родах, при этом Мадлен все время давит на самые больные места. Она объясняет, как ей было одиноко во время беременности и как она даже не решилась связаться с ним.

– Значит, отцом являюсь я?

Ее лицо начинает дергаться, а из глаз ручьями льются слезы.

– А кто еще кроме тебя это может быть?

– Ну, кто угодно, разве нет?

Щеки Мадлен вспыхивают. Она повышает голос.

– Намекаешь на то, что я сплю со всеми подряд?

– Пожалуйста, успокойся, – умоляет он, но уже слишком поздно.

В кафе становится очень тихо, а все взоры прикованы к нему. Суровые, злые и осуждающие.

– Все в порядке, – говорит Нюллет мамочкам с чашками латте и улыбается, но никакого ответа не получает. Они уже выбрали сторону.

Он беспомощно смотрит на Элли, затем на Мадлен.

– Чего ты от меня хочешь?

– Не сомневайся во мне, пожалуйста, – говорит она. – Я боялась, что все сложится так.

«И я тоже», – думает Нюллет. Чертовски боялся. Потому что он понимает, что это прелюдия к чему-то большему. К тому, что может закончиться лишь одним способом. Катастрофой.

45

Эмма выносит сумку Ильвы из пансионата. Лучи солнца отражаются от поверхности Даммшена, из-за прекрасного вида трудно поверить, что здесь произошло что-то ужасное.

– Вы останетесь на ночь? – спрашивает Элизабет. – У нас есть очень красивый двухместный номер с видом на озеро.

Крилле с улыбкой смотрит на Эмму, а затем на Элизабет.

– Спасибо, но мы уже забронировали себе номер в Stadshotellet.

Почему он так сказал? У них ведь два одноместных номера, а не один общий. Эмма краснеет от досады и хочет его поправить, но ее прерывает Элизабет.

– Йорген наконец-то вернулся, – говорит она, указывая на парковку, куда заворачивает черный пикап. Водитель паркует его рядом с красной машиной.

Мужчина вылезает из машины и щурится.

– Как хорошо, что ты приехал, – кричит ему Элизабет. – Поздоровайся с полицейскими из Стокгольма.

Они встречают его и пользуются возможностью обменяться парочкой слов. Затем благодарят хозяев за прием и садятся в машину. Бегло взглянув на часы, Эмма осознает, что пора ехать в участок.

– Чудесное местечко, – говорит она на пути в Бурленге.

– Очень неплохое, но мне тут как-то тоскливо.

Они проезжают рядом с хижиной красного цвета, которую не было видно на GPS. Возможно, потому, что она слишком маленькая. Хижина находится всего в паре километров от озера.

– Какой красивый крошечный домик, – говорит Эмма, гадая, а не в нем ли живут эти ремесленники.

– Я бы ни за что не захотел жить в полном одиночестве в лесу, – говорит Крилле. – Каково же это – находиться тут по вечерам одному?

– Слишком далеко от Стуреплан[8], – дразнит его Эмма. – Ты что, боишься темноты?

Крилле пожимает плечами.

– Мне не нравится мысль о том, что я буду здесь в полной изоляции. Мало ли что там кроется.

– Хочешь поговорить об этом?

– О чем?

– О своем страхе.

Эмма открывает сумку с вещами Ильвы. На самом верху лежит белая льняная рубашка, дождевик и косметичка, вышитая вручную. Внутри косметички она находит зубную щетку, пасту, дезодорант и ватные палочки. Косметики нет. В одном из отделений косметички под молнией лежит сложенная бумажка.