Стыд

– Это старый пансионат, который скоро сойдет в могилу – их уже давно следовало отключить от аппарата жизнеобеспечения, – усмехается пожилой полицейский с седой бородой. – Сложно представить, что их бизнес как-то окупается.

– Одним из постояльцев была Ильва Веман, – говорит Эмма. – Мы привезли с собой сумку с ее вещами. Почему никто не съездил туда и не забрал ее до нас?

Полицейские ерзают на стульях.

– Мы были уверены, что это несчастный случай, – говорит Вестберг. – Но выглядит странным, что никто из родственников не забрал ее вещи.

– Похоже, что они туда даже не ездили, – говорит Эмма и зачитывает стихи из косметички. – Кто-нибудь слышал эти строки раньше?

Все полицейские качают головами.

– Это псалмы о смерти. 473 и 239, – говорит Крилле, а Эмма удивленно смотрит на него. – Я загуглил.

– Разве не кажется странным совпадением тот факт, что Ильва сделала записи похоронных псалмов? – говорит она. – Как будто она предсказывала собственную смерть.

Мужчина с седой бородой громко прочищает свое горло и раздраженно смотрит на Эмму.

– Как можно понять, было ли это самоубийство или несчастный случай? Во всяком случае, она мертва, а расследование это вел я. Я так понимаю, вы критикуете мою работу?

– Разве я критиковала ее? – говорит Эмма и смотрит на Вестберга, который кивком подтверждает его заявление.

Крилле нервно тянется за бутербродом с сыром, вместо того чтобы помочь ей выбраться из этой щекотливой ситуации. Они пробыли здесь всего лишь четверть часа, а она уже успела посеять раздор.

– Учитывая, что Ильва также была найдена мертвой у Даммшена, я думаю, есть причина более тщательно изучить это дело. Содержание отчета о вскрытии оставляет желать лучшего, так же дело обстоит и с протоколом предварительного расследования. Если вы что-то упустили в этом деле, то могла быть потеряна важная улика, которая помогла бы раскрыть личность преступника.

– Если между делами есть какая-та связь, да, – отмечает детектив, который расследовал смерть женщины. Он раздраженно дергает себя за седую бороду.

Вестберг кивает.

– Эмма права. Мы не должны ставить престиж полиции выше результатов. Я проверил информацию об Ильве Веман – ее не кремировали. Она похоронена на Старом кладбище в Уппсале.

– Неужели здесь сейчас все против меня? – жалуется следователь на своем непонятном диалекте.

– Надо провести эксгумацию, – говорит Эмма.

Ее тело будет в приличном состоянии, хотя с момента похорон уже прошло несколько месяцев. В гробу в нескольких метрах под землей холодно, как в холодильнике.

Бородатый мужчина бьет кулаком по столу.

– Какой от этого, черт побери, будет толк? Эти идиоты приезжают сюда и говорят нам, как делать нашу работу?

Крилле и Эмма смотрят друг на друга.

– Успокойтесь, Дальстрем, – говорит ему Вестберг.

– Я спокоен, – кричит он, выходя из комнаты.

Дверь захлопывается, а полицейские, оставшиеся за столом, с жалостью смотрят на Эмму и Крилле.

– Ну вот, добро пожаловать к нам, – заключает Вестберг.

* * *

В тот же день, когда мне довелось обнаружить маму мертвой, к нам в дом приходит много незнакомцев. Они собирают нас в гостиной и говорят, что нам нужно переехать. Я отказываюсь бросать своих братьев, потому что их никто больше не сможет защитить.

– Мы останемся вместе, – говорю я.

Я все для них сделаю. Пожилая женщина в круглых очках путается в сложных предложениях, пока ее не прерывает коллега.

– Наверное, лучше сказать все как есть.

Когда она рассказывает нам, что мы не можем жить в одной приемной семье, все катится к чертям. Я царапаюсь и дерусь, кричу и ругаюсь, борюсь за свою жизнь и за будущее своих братьев. За последнюю возможность остаться вместе. Неужели они имеют право забрать их у меня?

В конце концов я чувствую, как меня крепко хватают за руку и силой оттаскивают. В их глазах нет ни капли доброты. Я зову папу, хотя и понимаю, что это бессмысленно. Этого бы никогда не случилось, если бы он не ушел.

Мама и папа. Вы наказали меня тем, что исчезли из моей жизни.

Я в абсолютном одиночестве.