Style is War (СИ)

Кончив, я сразу уснул. Это Кисо ещё бегал туда-сюда, мылся, мазал себя кремами, снова мылся, подпиливал ногти и долго торчал у пресловутого зеркала, кусая губы, вытягивая их, складывая в разные «утиные клювики» и оценивая, насколько эротично получается. Откуда знаю? В этом отеле поселился только один неисправимый нарцисс и завзятый любитель растительных масочек, молочка для тела, очищающей глины и скрабов. Ну и сквозь сон… разное слышал. Что-то во сне даже обдумывал. Но спокойно, без желания напиться до поросячьего визга или переломать кому-нибудь кости.

О Шинни не думал. Почти. И правильно сделал: он сам объявился.

Бесконечные прихорашивания сошли на нет к полуночи. Кот по привычке выпрямил волосы утюжком, модно зачесал — то есть так, чтоб его носатую физиономию почти не было видно, — и принялся меня тормошить. Мы что, всё-таки куда-то пойдём? А зачем? Я опустошён и хочу спать.

Дребезжащий стук в окно. Ветер… Показалось. Нет, стук повторился. Я недоумённо привстал, отнимая у подушки тяжеленную голову. Теперь я это не только услышал, но и увидел: в панорамное окно апартаментов метнулось три или четыре мелких камушка. Заинтересованный Кисо прекратил стягивать с меня одеяло и пошёл смотреть, кто там так по-ребячьи привлекает к себе внимание. Я подтянулся через минуту — надо было сначала разыскать и надеть трусы… то есть — хотя бы трусы.

Шикарный лимузин на сей раз не приехал. Шофёру группы, наверное, не оплачивают ночную смену и сверхурочные. На парковке одиноко стояла белая в чёрный горошек фигура, туго затянутая в корсет, в волосах при свете фонарей блеснула какая-то продолговатая брошь. Как же он похож на девочку… Коту со всеми его тщательно выверенными пидорскими замашками и не снилось быть хотя бы жалким ополовиненным подобием знойной красотки — рядом с этим округлым смазливым личиком. Шин мог не красить глаза, не красить губы. Пепельно-белые волосы пару раз взметнулись от лёгкого ветерка, открыв шею — и предательское адамово яблоко должно было подсказать Кисо, что пора ревновать и скандалить.

Но вместо этого он скатал губы в полосочку (в безуспешной попытке сделать их чуть меньше), молча открыл окно и… Что? Сделал реверанс?! Дескать, подходите, генерал Виплешер, ваша добыча пожаловала? Неверящими глазами я проводил его покачивающиеся бёдра до самой двери сортира. Вилял он ими на совесть. Жаль только, что сам был не голым, как я.

Я озадаченно переступил с ноги на ногу, но соблазну шагнуть в распахнутое настежь окно не поддался и вышел на балкон, всё-таки это безопаснее. Как же не хочется кричать на всю улицу. Пригласить Шинни в номер? Чтоб Кот ему глаза выцарапал? Спуститься самому? Но розыски моей одежды могут очень затянуться…

Плюнул, ушёл в трусах и расшнурованных ботинках на босу ногу. Виплешеру Бернадотту случалось выступать перед многотысячной толпой почти голяком, какие проблемы? На улице перед отелем максимум человек шесть, не считая швейцара. А Шинни вряд ли сдаст меня полиции за публичное появление в непристойном виде — после всех не самых невинных признаний, сделанных в альпийском садике.

— Поздно же ты гуляешь, — атаковал я сразу, не давая себе времени растеряться и запаниковать. Его чудесная оголённая шея, шарф забыл где-то или потерял… а единственное, что могу потерять я и чего терять категорически нельзя — это самообладание. — Не боишься привлечь внимание вышедших на охоту педофилов?

— Я тут поразмыслил и решил, что как раз этим и хочу заняться сегодня ночью, — он протянул мне руку. Пожатие было очень слабым, его пальцы быстро разжались. — С поправкой на ветер и на то, что меня интересует всего один конкретный педофил.

Шин произнёс это как будто бы с деланным равнодушием, но лицо осталось спокойным, по-настоящему спокойным. Никакой мимики, невербальных сигналов. Он что, на седативном? Принял лошадиную дозу таблеток?! Или… кто-то заставил принять?

— Что с тобой случилось? — я постарался подавить тревогу в голосе и не тянуться к нему всем телом. Чёрт, да я не знал, что умею так волноваться! Страйфи сдал Шина их зубастому, похожему на Стервеллу де Вилль, продюсеру? Ему поставили жёсткие условия? Он должен сейчас со мной порвать и попрощаться? Но рвать не с чем, мы не успели начать. И в жестокие игры тоже не начали играть. Всего одна ночь в обнимку! Ну же, не томи, сдохнуть можно от этих мелодраматичных пауз. Я не любитель накручивать себя и фантазировать о худшем. Я просто хочу ясности, без подвохов получить по морде, обработать фингал и с чистой совестью лечь спать.

— Ничего. Ничего такого. Мы можем поговорить тет-а-тет?

— Мы уже говорим. И всем начхать на двух кретинов, застрявших по непонятной нужде посреди полупустой парковки, никто не слушает.

Шин наклонил голову, пряча глаза. Или ему стыдно, или сейчас прозвучит вранье.