Су́чки. Секс, эволюция и феминизм в жизни самок животных

Несмотря на суровое название,[46] самцы косаток, по мнению китобойных экспертов, являются «огромными маменькиными сыночками». Бóльшую часть своей жизни они проводят, плавая в нескольких футах от матери: ее охотничьи подачки помогают им выжить.

Команда Крофта обнаружила, что если мать самца косатки умерла до его тридцатилетия, вероятность того, что он погибнет на следующий год, в три раза выше. Если она скончалась после того, как ему исполнилось тридцать, у него в восемь раз больше шансов склеить ласты в течение следующего года. Но если у матери наступила менопауза, у ее сына шансы умереть в следующем году увеличиваются в четырнадцать раз. Данные были неопровержимы: сыновья, чьи матери живут долго после их рождения, имеют преимущество в выживании по сравнению с теми, чьи матери умирают раньше, и это становится только более правдивым с возрастом как матери, так и сына. Таким образом, косатки в постменопаузе подтверждают гипотезу бабушки, выдвинутую Хоукс.

По словам Крофта, в этой теории есть уязвимое место: она не объясняет, почему самки перестают размножаться в середине своей жизни. «Посмотрите на слонов! – воскликнул он. – Пожилые самки тоже являются хранилищами экологических и социальных знаний, но у них нет менопаузы».

Матриархи слонов – одни из самых грозных самок на планете. Они вожди своей семейной группы, обладающие мудростью, которая позволяет им перехитрить львов, заключать политические союзы с другими самками слонов и помнить о древних источниках воды во время засухи. Эти харизматичные гиганты имеют много общего с косатками (да и с людьми тоже) – долгая жизнь, большие мозги, сложные коммуникативные навыки и большая, подвижная социальная сеть.

Карен Маккомб, профессор Университете Сассекса, занимающаяся поведением и когнитивными способностями животных, нашла оригинальный способ измерения социальных знаний и навыков принятия решений у этих великих престарелых самок. Она направилась в Кению, где осуществляется исследовательский проект по изучению слонов Амбосели. За слонами здесь следят с 1972 года – дольше, чем за любой другой популяцией слонов, и почти столько же, сколько ведется наблюдение за южными жителями. Она разъезжала с громкоговорителем и магнитофоном, проигрывая аудиозаписи со звуками других слонов и наблюдая за реакцией местных обитателей.

Встревоженные слоны прекращали свои занятия, собирались в защитную группу и нюхали воздух, чтобы получить дополнительную обонятельную информацию о незваном госте. Семьи со старшими матриархами гораздо лучше оценивали риск и бросали свои дела только тогда, когда слышали в записи звуки незнакомых слонов. Семьи с молодыми матриархами быстрее подготавливались к защите и, по словам Маккомба, «распределялись по всей территории».

Старшие матриархи не только чаще отличали друга от врага, но и различали рев самца и самки льва. Это жизненно важный навык, потому что, хотя они звучат почти одинаково, угроза от них различная. Чаще всего детенышей слонов похищают именно львицы, и только те львы, которые на 50 % крупнее обычного самца, могут позволить себе взять такую крупную добычу.

Способность матриарха различать рыки позволяет ее клану оставаться в безопасности, не беспокоиться и сосредоточиваться на старом добром приоритете – еде. Исследование Маккомба показывает нам, что быстрое мышление и уверенное лидерство старших матриархов приводит к увеличению потомства, подтверждая гипотезу бабушки.

Итак, можно подумать, что эти пожилые дамы сойдут с беговой дорожки по рождению детей и сосредоточат свою энергию на существующих репродуктивных инвестициях. Особенно если учесть, что беременность слонов, длящаяся двадцать два месяца, изнурительна физически и что детенышам требуется пять-шесть лет, прежде чем их полностью отнимут от груди. Но, каким бы невероятным это ни казалось, было замечено, что матриархи в Амбосели рожали в возрасте и шестидесяти лет. Их репродуктивная способность действительно замедляется, но она не прекращается окончательно, как у косаток и людей. Исследования показали, что яичники самки слона в возрасте семидесяти лет по-прежнему функционируют, так что теоретически они могут продолжать рожать вплоть до самой смерти.

Для того чтобы гипотеза бабушки сработала, размножение в позднем возрасте должно быть сопряжено с большими затратами, иначе у косаток, да и вообще у любого животного, нет причин останавливаться. Крофт и его коллеги предположили, что ключ к разгадке тайны менопаузы косаток кроется в их своеобразном социальном устройстве, а также в конфликте, а не в сотрудничестве.

Рождение детенышей обходится дорого, но у косаток наблюдается интересная разница в цене сыновей и дочерей. Когда молодая самка косатки начинает размножаться (примерно в возрасте пятнадцати лет), ей требуется потреблять на 40 % больше лосося, чтобы производить молоко, необходимое для выкармливания детеныша. Поэтому, когда дочь достигает зрелости, она внезапно значительно увеличивает потребности стаи в питании.