Суд неправедный

Баптисты занимаются большой пропагандисткой деятельностью, по вовлечению душ. «Хоть одну хотел бы душу к Иисусу привести», – поют баптисты.

Гос. обв.: Баптизм убивает все живое, играя на руку нашим врагам. Хотя баптистов мало, но они имеют силу. Недаром христиане говорят, что сила Божья в немощи. Баптисты стремятся подчинить волю человека себе…

Защитное слово Куксенко Ю. Ф.

Христиане, как правило, не защищаются на судах, т.к. нет в этом пользы.

И еще потому, что им дано свыше право страдать. Один великий узник сказал так: «Ты судишь по закону, а вопреки закону велишь бить меня».

В камере я познакомился с Уголовным Кодексом УзССР, где не нашел ни одной статьи, которая бы доказала нашу виновность.

Статья 145 ч. I – это обвинение нам нельзя предъявить. Школ, как таковых, у нас нет не только в Фергане, но и по всей стране.

По статье 147 ч. II «Вели работу, направленную на отказ от общественной жизни…» Есть статья и есть обвинение за которое можно судить, но нет самого факта преступления. Тут прошло 43 свидетеля, а в деле их 70. Хотя и не все здесь выслушаны, я готов был слушать всех. У меня хватило бы терпения. Пусть даже прошло бы 70 раз по 70 – я уверен, они не доказали бы преступления, потому что его нет. И ясно, что нас судят сегодня не как преступников, а за веру. И правду не закрыть ложью. Чтобы обвинить преступника, нужно всего 2-3 свидетеля. Чтобы обвинить не виновного, потребовалось 70 свидетелей.

И последнее. Возвращаюсь к регистрации общины. Верующие Ферганы, отделившись, неоднократно подавали заявление о регистрации. Нас не регистрируют. Что же получается?

Допустим: рождается ребенок, берут документы, идут в ЗАГС зарегистрировать акт рождения ребенка; там отказывают, говорят не время или нет бланков. Так что же должен делать ребенок? Не жить?

Точно так получается и с нашей регистрацией. Община родилась, желает зарегистрироваться, ее не регистрируют. Она вынуждена принимать все невзгоды и жить, расти и развиваться.

Защитное слово Разумовского Е. П.

............

Еще хочу заметить, что мое осуждение тоже накладывает на детское сердце свою печать, потому что они прекрасно понимают, что их отца судят не за преступление, а за веру. А это еще тверже укрепляет их на том пути, который они начитают выбирать уже сейчас.

Вы волей-неволей крепите эту веру в детских сердцах, а наше заключение становится для них ярким примером верности Богу.

Защитное слово Мухина А. С.

Здесь неверующие свидетели говорили, что они не знают нас. Как же они могли давать показания, когда не знают нас? И вот им нужно говорить ложь, но и этого они не могли сказать.

Общественный обвинитель сказал, что здесь собрались две категории людей: одна – атеисты, а другая – мракобесы и ханжи. Если здесь оскорбили бы только меня, но в нашем лице оскорбляются все верующие.

…Я понимаю, что наши законы гуманны, если он в хороших руках, но когда они попали в чудовищные руки, как например в 1937 году… (судья перебивает)

…Мы в собраниях проповедуем Христа распятого, воскресшего и вновь грядущего. Это наш идеал!

Меня обвиняют в том, что я призывал учащихся к отказу от общественной жизни. Как я могу призывать к этому, когда сам состою членом Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов?

Меня обвиняют в том, что я был на богослужении в доме Ермолова. Да, я был там. Это моя жизнь – быть в собрании. Когда я был комсомольцем, мне это было чуждо.

Во время собрания явилась милиция для проверки паспортного режима. Это сделали специально, чтобы составить акт.

Меня обвиняют, что я был активным деятелем среди верующих. Я хотел быть таким, но не успел. Я всего здесь жил полтора года и был занят, в основном, благоустройством своего дома. Здесь отмечено, что, приехав, я активно включился в церковную деятельность, но не отмечено, что я приехал как специалист, необходимый всем ферганским заводам, т. к. я получил за 19 лет большую практику на горьковском заводе.

Перехожу к детскому вопросу. Я понимаю как тяжко детям в школах. Тут, говорят, насильно одевают галстуки, одного ребенка довели до истерики. Дети знают, какой Бог лучше. Они уже разбираются в этом. Мне пришлось слышать, как одна учительница задала детям вопрос: «Есть ли Бог?» А затем посоветовала погрозить на него пальцем. Один мальчик не стал этого делать. Учительница спросила: «Почему? Боишься?» Он ответил: «Если есть Бог, то это страшно, а если нет, то Кому грозить?»

Защитное слово Берг Елены.

Мне не стыдно находиться восьмой день на скамье подсудимых. А может быть кто думает, что страшно? Нет, я горжусь тем, что могу за имя Господа Иисуса пострадать.