Суд в Нюрнберге. Советский Cоюз и Международный военный трибунал

Наверняка Никитченко тяжело вздыхал, когда читал эти боевые приказы. Комиссия Вышинского согласилась только с ожидаемыми вердиктами для Геринга, Риббентропа, Кейтеля, Розенберга, Фрика, Йодля и Бормана, которых должны были объявить виновными по всем четырем разделам и повесить. (Отсутствующий Борман был в действительности уже мертв.) Комиссия настаивала, чтобы Гессу, Шпееру и Франку вынесли такой же вердикт и смертный приговор, и давала Никитченко советы, как ему привлечь других судей на свою сторону. Например, он должен был напомнить им, что врачи сочли Гесса психически здоровым, и подчеркнуть роль Гесса как заместителя Гитлера в планировании неспровоцированных военных нападений, в том числе операции «Барбаросса». Никитченко должен был добиться осуждения Франка по Разделам I и II (вдобавок к Разделам III и IV, по которым четверо судей уже договорились), подчеркнув роль Франка в выработке политики «фашистского империализма» в Восточной Европе[1338].

Больше всего Москву тревожило, что кого-нибудь могут оправдать, и здесь комиссия Вышинского советовала Никитченко применять смесь убеждения, блефа и уступок. Он должен убедить других судей, что Фриче заслуживает смертной казни, напомнив им, что этот подсудимый был «правой рукой» Геббельса, разжигал «империалистические аппетиты» Германии и призывал к совершению зверств на оккупированных территориях. Но если другие судьи откажутся уступить, Никитченко можно будет согласиться на пожизненное заключение. Он должен требовать смертной казни для Папена на том основании, что бывший канцлер Германии помог Гитлеру захватить власть. Самые твердые инструкции были выданы Никитченко касательно Шахта: требовать смерти и не отступать, напоминая другим судьям, что Шахт финансировал приход Гитлера к власти и немецкие вторжения во многие страны[1339].

Инструкции о Юлиусе Штрайхере и Константине фон Нейрате были сложны, потому что Москва намеревалась использовать этих подсудимых как разменные монеты. Что касается Штрайхера, Никитченко может согласиться признать его виновным только по Разделу IV, если будет гарантирована смертная казнь. Но ему следует сделать «подарок» из этого согласия, изобразив его как уступку, в ответ на которую западные судьи должны будут уступить в отношении других подсудимых – например, Шахта. Для Нейрата Никитченко тоже должен требовать смертной казни, но может при необходимости согласиться на пятнадцать лет тюрьмы. Никитченко должен был изобразить и это как жест доброй воли, «с намеком» (как это назвали в инструкции), что он ожидает от западных судей ответного компромисса[1340].

Никитченко должен был по-прежнему требовать смертных приговоров для оставшихся подсудимых, даже если бы их признали виновными только по одному или двум разделам. В инструкциях был особый совет и на этот случай. Он должен «склонить Биддла» на сторону смертного приговора Вальтеру Функу, бывшему министру экономики, напомнив Биддлу, что Функ превратил грабеж в официальную политику. Никитченко должен гарантировать, чтобы Трибунал не пытался смягчить приговор Дёницу на том основании, что в мае 1945 года он отдал приказ о прекращении огня: ведь тогда Германия «уже была разгромлена». Переходя к делу организаций, комиссия приказывала Никитченко требовать признания виновными Имперский кабинет, Генеральный штаб и Верховное командование, которые западные судьи предлагали освободить от уголовной ответственности. (Комиссия не прокомментировала ожидаемый вердикт в отношении СА[1341].)

В завершающей части инструкций комиссия Вышинского предложила план действий. Никитченко должен сделать все возможное, чтобы другие судьи приняли позицию Москвы. Он должен апеллировать в первую очередь к Лоуренсу как судье-председателю и дать ему понять, что мир не примет «мягкосердечия судей к подсудимым» после того, как суду столь всесторонне доказали их преступления. Если окажется невозможным достичь приемлемого соглашения с западными судьями относительно вердиктов и наказаний, Никитченко должен угрожать отказом подписать приговор. Если и это не приведет к желаемому результату, Никитченко должен будет подать свое особое мнение в письменной форме и потребовать, чтобы Лоуренс огласил его в суде публично. В завершение комиссия напомнила Никитченко, что эти инструкции – только общие указания, и оставила на усмотрение его и Волчкова то, какие неопровержимые аргументы с опорой на доказательные материалы следует выдвинуть против оправданий и легких наказаний[1342].