Теперь в МАЮД доминировали представители социалистического блока. Кассену пришлось защищаться, когда делегаты приняли резолюцию с критикой черновика билля о правах Комиссии ООН по правам человека, – ведь он был одним из основных его авторов. В резолюции утверждалось, что права человека могут быть защищены и гарантированы только государством, а не наднациональными институтами. Конгресс обратился к преступлению геноцида в отдельной резолюции, где определил его как «уничтожение сообществ» или «коллективных групп» в мирное или военное время «по признаку расы, религии или национальности». Эта дефиниция геноцида заметно отличалась от той, что обсуждалась в ООН: она не включала уничтожения «политических групп». В другой резолюции конгресс критиковал американские и британские оккупационные власти за непоследовательную денацификацию Германии и заявлял, что мягкие приговоры в процессах «И. Г. Фарбен», Круппа, Флика и Листа в 1947–1948 годах (оправдательные приговоры и короткие тюремные сроки) несовместимы с Уставом МВТ. В «Нью-Йорк таймс» репортаж о конгрессе вышел под заголовком «Юристы следуют красной линии». Трайнин в статье для советской прессы написал, что конгресс раскрыл усиливавшуюся борьбу между двумя лагерями, империалистическим и демократическим, в которой Советский Союз стоял во главе последнего[1451]
.Пока Трайнин был в Праге, в Париже собралась Генеральная Ассамблея ООН. Вышинский, представитель СССР, раскритиковал США за то, что план Маршалла – масштабную программу помощи с выделением миллиардов долларов на восстановление европейской экономики – они используют для экономического и политического подчинения Европы. Согласно Вышинскому, все «помпезные и велеречивые слова о международном сотрудничестве, мире, независимости народов, правах человека и демократии», звучавшие в Генеральной Ассамблее, – полнейшее лицемерие. За кулисами США и их союзники неприкрыто стремятся к «мировому господству»[1452]
.Хотя ООН стала местом для токсичных речей, она продолжала развивать свои проекты в области международного права. 9 января 1948 года Генеральная Ассамблея единогласно одобрила конвенцию о геноциде, подтвердив, что геноцид, будь он совершен в военное или мирное время, является преступлением согласно международному праву. Советская делегация отдала свой голос «за» после того, как из дефиниции исключили «политические группы», но лишь потому, что в конвенции была аккуратно обойдена тема приведения приговора в исполнение. В конвенции упоминалась возможность суда над преступниками в национальном трибунале или международном уголовном суде, но ясно говорилось, что юрисдикция любого такого суда должна зависеть от согласия подписантов конвенции. Этим она оставляла возможность отозвать согласие впоследствии[1453]
.Комиссия по правам человека оказалась менее склонной к уступкам, и Вышинский попытался потопить ее билль о правах. «Всеобщая декларация прав человека должна быть достойна своей высокой цели», – объявил он перед Генеральной Ассамблеей на заседании 9 декабря. По словам Вышинского, текущая редакция предоставляла слишком много защитных механизмов фашистам, в том числе свободу слова, и в то же время угрожала государственному суверенитету – который, как он заявил, является необходимым условием международного сотрудничества. Он публично оспорил заявление Кассена, будто «доктрина национального суверенитета» позволила Германии безнаказанно совершать преступления против собственного народа и в конце концов привела к мировой войне. Он возразил, подчеркнув, что причиной войны была французская и британская политика умиротворения Гитлера. Речь Вышинского наделала шуму, но не оттянула голосования и не изменила его исхода. Генеральная Ассамблея приняла Всеобщую декларацию прав человека 10 декабря. СССР, Украинская ССР, Белорусская ССР, Польша, Чехословакия, Югославия, Южная Африка и Саудовская Аравия воздержались[1454]
.