Судьба

Заведение Чжаня было еще одним местом, куда Тайши запретила Цзаню даже соваться. Честно говоря, ему никогда и не хотелось в это темное, вонючее, полное дыма место, где толпился всякий сброд, в основном немытый. Подозрительные взгляды преследовали Цзяня, напоминая ему, что он преступник, за которого обещана награда, а вокруг – те самые люди, которые от нее не откажутся. Обходя игральные столы в поисках мастера Соа, Цзянь не отрывал глаз от пола. Он нашел мастера Немеркнущего Яркого Света на третьем этаже, за большим круглым столом, который отводился для крупных игроков. Сонь сидел, подперев голову кулаком, и вид у него был донельзя мрачный. Перед ним лежала кучка разноцветных деревянных фишек.

Цзянь посмотрел через плечо Соня. Тот играл в замысловатую игру под названием «Вторжение».

– Мастер, – шепнул Цзянь, – простите, что беспокою вас, но мне нужна долговая табличка.

Сонь не сводил глаз с игры.

– Приходи попозже. Я еще не закончил.

В комнате стоял такой гвалт, что голос приходилось повышать до крика. Цзянь попытался донести свои слова до Соня при помощи ци.

– Мне она нужна, чтобы заплатить вперед за заказы. А еще я хочу есть.

Сонь обреченно взглянул на него и полез в карман. Впрочем, вместо таблички он извлек несколько монет.

– Табличка мне еще понадобится. На, держи.

На ладони у Цзяня лежали три медных ляня. Этого бы даже на еду не хватило бы. Он подумал: не стоило давать Соню кредитную табличку Тайши. И что теперь делать? Забрать ее без скандала не удалось бы.

– Мастер, – сказал Цзянь жалобно. – Пожалуйста. Этого мало.

– Еще несколько кругов, парень, – произнес Сонь, указывая на кучку фиолетовых фишек. – Я вот-вот сорву тройной куш. Меня ждет удача, я это чую.

Судя по лежавшей перед ним маленькой кучке фишек, Соню не везло.

– Мастер…

– Отстань! – рявкнул тот.

Он проиграл, и его кучка, и без того скромная, уменьшилась вдвое. Сонь помрачнел. У Цзяня зашевелились дурные предчувствия, когда Сонь достал табличку Тайши, чтобы пополнить запас.

– Мастер… – начал он снова.

– Это все ты виноват! Мне везло, пока ты не пришел! – Сонь хватил кулаком по столу, опрокинув несколько стопок монет. – Я тебе что сказал? Отвали, пока не получил!

Цзянь ошеломленно попятился, чуть не споткнувшись о стул. Морщины на лице Соня стали глубже, складки вокруг глаз выразительнее. Взгляд мастера сделался пронизывающим и полным ненависти, губы искривились, нос покраснел и вздернулся, точно у разгневанного кота.

Цзяню хотелось сбежать – однако он смотрел на Соня не отрываясь. Вчерашний разговор с ним пролил свет на страдания старика. На мгновение Цзянь ощутил гнев и муку мастера Немеркнущего Яркого Света так же отчетливо, как его сожаление и горе. Эти чувства были неприятно знакомы Цзяню, пусть он и пережил меньше.

Он всегда думал, что Сонь пил и играл, чтобы укрыться от жизни, что он губил себя, поскольку это притупляло боль и заставляло забыть о невзгодах. Теперь, глядя в разъяренные, безумно блестящие глаза мастера, Цзянь понял, что ошибся. Соа Сонь явился сюда не для того, чтобы позабыть о прошлом; он пришел, чтобы вспомнить, что значит жить. А Цзянь, требуя возвращения таблички, лишал его возможности играть дальше и чувствовать… хоть что-то.

– Так, малец, – произнес вышибала, лысый, коренастый, с жестоким безбровым лицом. – Ты всем портишь настроение.

Он приподнял Цзяня, держа за рубаху, и наполовину понес, наполовину потащил к выходу. Цзянь заметил, что все взгляды устремлены на него. Люди, которые посещали поздно вечером игорные дома, вероятно, изучали и объявления о наградах. Он привлек к себе внимание в наименее подходящем для этого месте. Покрывшись потом, Цзянь попытался заслонить лицо. Вот-вот его кто-нибудь узнает… Ему показалось, что толпа сжимается в кольцо. Как он мог сглупить и влезть в такую историю?

– Стой, стой! – закричал Сонь. – Отпусти парня! Он со мной.

– Тебе, похоже, тоже пора прогуляться, – прорычал вышибала.

Сонь, охранник и все, кто стоял вокруг, принялись обмениваться толчками. Потасовка распространилась по залу, как городской пожар по соломенным крышам. Кулаки мелькали, столы переворачивались, и все содержимое рассыпалось по полу. Половина игроков вдохновенно дралась, половина ползала на карачках и собирала разлетевшиеся фишки.

Цзянь стоял посреди драки, словно окаменев. Как быть? Присоединиться и помочь Соню или, наоборот, тихо улизнуть, благо о нем позабыли? Он прекрасно представлял эту картину: Тайши является в здание городского суда, чтобы выкупить Цзяня и Соня, и за уши вытаскивает обоих из камеры. Она их убьет. При этой мысли Цзянь решительно развернулся к ближайшей двери. Он почти убедил себя бежать – но остановился. Он не мог бросить Соня здесь, это было неправильно. Это было бесчестно.