Судьба

– Ни при чем. Мы просто делимся с тобой знанием. Хочешь слушать дальше?

Теперь Сали поняла, что имел в виду Богач. Она кивнула.

– Мы ищем одну и ту же северную звезду, Сальминдэ Бросок Гадюки, – проговорил мастер ритуалов, глядя на нее. Его глаза отливали оранжевым. – Мы можем дать тебе то, что ты ищешь, но ты должна сделать выбор. Будучи Волей Хана, ты содержишь часть его души. Без нее он не может возродиться – и, следовательно, не вернется в мир, пока ты не умрешь.

– Но это ведь хорошо? – Сали, впрочем, сама уже в этом сомневалась. – Если ты хочешь, чтобы я прожила дольше, ты должен излечить меня от душевной гнили. Так?

И тут до нее дошло.

– Если ты вылечишь душевную гниль…

– Очистить тело от душевной гнили можно, хоть и трудно. Впрочем, у этого есть свои последствия. Если исцелить душевную гниль, остаток души Хана вернется к нему, и он вновь сможет войти в наш мир.

– Я в любом случае могу умереть даже завтра, – сказала Сали.

– Или протянуть еще сорок лет. Душевная гниль непредсказуема.

Если Хан вернется в ближайшие лет пять, Незра будет обречена. Им нужно время. Оставался только один выход.

– Если я соглашусь терпеть душевную гниль, ты поможешь мне продержаться?

Мастер ритуалов Кончитша Абу Суриптика кивнул.

– Есть много способов умерить боль, есть лекарства, позволяющие продлить жизнь. Но ты все равно продолжишь слабеть.

– Моя жизнь сама по себе будет приводить в ярость шаманов. Пока я дышу, проклятый демон не вернется в мир…

Сали подумала, что узнала достаточно. Эту цену она была готова заплатить. Она встала и поклонилась.

– Спасибо, что поделился знанием, мастер ритуалов. Я решилась.

Она повернулась к выходу.

– Сальминдэ Бросок Гадюки, – произнес Кончитша Абу Суриптика. – Приходи, если тебе понадобится лечение. Вновь вернуться к древним обычаям – большая радость для нашего народа. Я даже уступлю тебе хорошие сапоги со скидкой. Тогда я буду повсюду хвастать, что знаменитая Сальминдэ Бросок Гадюки – моя лучшая покупательница.

– В таком случае, может быть, отдашь мне сапоги даром?

– Ни за что, катуанка.

Ну, она хотя бы попыталась.

Глава 33. Наречение имен

В тот вечер Цисами бродила за стенами поместья, по Ночному кварталу, расположенному в тени Пальца Плодородного Дерзания. Там в основном селились люди, которые разбогатели, трудясь при дворе Янсо, но были еще слишком ничтожны, чтобы обитать в пределах поместья. Многие судейские чиновники, члены магистрата и торговцы с хорошими связями жили в Ночном квартале. Тамошние харчевни и веселые дома охотно принимали богачей и вельмож, которым хотелось покутить.

Также там находились три крупнейших университета в Просвещенных государствах. Поэтому квартал был оживленным, веселым, но чванным.

В последний раз Цисами ходила по этим ярко освещенным улицам вместе с Цвеи сразу после прибытия в Алланто. Цвеи теперь бывал здесь постоянно. Поначалу он служил подручным конюха, но затем притворился, что задыхается от запаха сена, и добился перевода. Каким-то образом ему удалось проникнуть в княжеский хор, и теперь Цвеи жил в одной из башен, отведенных для обитателей с особыми талантами.

Цисами поначалу раздражало то, как Цвеи увильнул от своих обязанностей, хотя, конечно, в хоре ему было лучше, чем в конюшне. Из-за этого Цвеи и Цисами даже поссорились. Министр по Важнейшим вопросам не без причины назначила Цвеи в конюшни. Тень-убийца не сбегает в хор, если ей не по нраву купать лошадей. Впрочем, Цвеи всегда был изворотливым.

Ссора между ними дошла до оскорблений – они обвинили друг друга в полном отсутствии слуха и голоса, а затем, заключив пари на золотые ляни, направились в ближайший бар с музыкой. Там было много песен и много цзуйжо; кое-кто даже свалился со сцены. Цисами проснулась на следующее утро на куче рисовой соломы, в одной туфле. Она не исключала, что кого-то убила. Она помнила, что веселилась.

Цисами достигла места назначения посреди кучки тесно стоящих домов. Она вошла в ярко-зеленую дверь второсортного трактира под названием «Золотой кубок фантастических заработков». Помещение было тесное и узкое – не больше десяти шагов от стены до стены. Зато в высоту здание достигало шести этажей. Цисами осторожно поднялась по лестнице шириной всего в полшага, прижимаясь к стенке. Она миновала темный зал с отдельными кабинками, отделенными перегородками из рисовой бумаги. Висевшие на потолке фонари покачивались от легкого ветерка. Котеуни и Бурандин уже ждали ее на четвертом этаже, на балконе, выходившем на главную улицу. На лице у Бурандина виднелись следы наспех стертой краски, на шее – узор, изображавший кору. Детям придворных очень нравилось, как он изображал деревья.

Надзирательница тоже явилась прямо с рабочего места. От доспехов Котеуни чем-то воняло, в курчавых волосах виднелись брызги крови. На столе стояли кувшин охлажденного цзуйжо «Двойной туман», три чашки, миска с солеными орехами и лежала трубка с опиумом. Цисами на такое и не рассчитывала.