Судьба

Люблю я утренние лица
людей, идущих на работу,
черты их вычерчены резко,
холодном вымыты водою.
Садятся рабочие люди в автобус.
Еще не бранятся
на мягких сиденьях
гражданки в шляпах модных и перьях,
и потому
в автобусе нашем
доверчиво тихо.
Почти все пассажиры
читают газеты.
Проходит автобус
вдоль Красной Пресни…
Уборщица входит
с лицом сухощавым,
в синем халате
и красном платочке.
Парень в спецовке учтиво встает,
место свое уступая женщине.
А рядом сидят два маляра.
Старший маляр
спокоен и важен.
Глаза у него как сталь, строги.
С ним сидит ученик молодой,
навсегда удивленный Москвой,
А раннее утро уходит вдаль…
Автобус полон народу.
Моя остановка.
И я схожу.
Идет Москва на работу.

СТИХИ О ЛЮБВИ

Твоей руки
коснулась я.
и зацвела сирень…
Боярышник в сквере 
Большого театра 
цветами покрыл шипы. 
Кратчайший миг, 
а весна на весь мир. 
И люди прекрасней ветвей 
идут, идут, 
излучая любовь, 
что в сердце зажглась в моем…

СЛЕПОЙ

По тротуару идет слепой, 
а кругом деревья в цвету. 
Рукой ощущает он 
форму резных ветвей. 
Вот акации мелкий лист, 
у каштана литая зыбь. 
И цветы, как иголки звезд, 
касаются рук его. 
Тише, строчки мои, 
не шумите в стихах: 
человек постигает лицо вещей. 
Если очи взяла война — 
ладони глядят его, 
десять зрачков на пальцах его, 
и огромный мир впереди. 

ЧАША В СКВЕРЕ

Меж стволов березовых у сквера 
возвышалась мраморная чаша; 
листья виноградные из камня 
чаши основанье обвивали. 
И девчонка в ватной душегрейке, 
в яркой, как зарницы, юбке, 
протирала тряпкою холщовой 
каменные гроздья по бокам. 
Мрамор для нее — 
не камень бессердечный. 
Девушка фасады лицевала 
мрамором на Ленинских горах. 
И еще в свои семнадцать весен 
наблюдала изморозь на окнах 
и рисунки трав на огородах, 
острых елей тонкие черты. 
И сейчас, рассматривая чашу, 
вдруг вплетенный в мраморные стебли 
Цвет укропа каменный находит, 
высеченный четко и красиво. 
Рос укроп на огородах буйно; 
раньше ей и в мысль не приходило, 
чтобы будничный укроп на грубом камне 
восхищал людей 
тончайшею резьбою. 
Так, смывая пыль на высечках и гранях 
и разглядывая каменные травы, 
для себя она негаданно постигла 
единенье жизни и искусства. 
Прошлогодний лист из чаши выметает 
и водою наливает чашу, 
и от влаги оживает мрамор 
и сквозит прожилками из недр. 

И с обветренными девушка руками, 

в ссадинах от ветра и воды, 
в алой юбке, 
пред зарей вечерней, 
с легкими, как пламень, волосами 
и с глазами, полными раздумья, 
тихо перед вазою стоит, 
вытирая пальцы о холстину. 
И в такой вот час и возникает 
светлое желанье стать ученым 
или зодчим, мудрым и суровым, 
чтобы все, что видишь, все, что понял, 
от себя народу передать. 

О СЕБЕ