Судьба адмирала Колчака. 1917-1920

На самом деле возможность была призрачной. Наступление на Котлас привело бы сибирские армии, которые и так уже плохо снабжались, в малонаселенный регион, где снабжение вообще почти прекратилось бы, где была отвратительная связь и такие же условия для военных операций. Генерал Айронсайд, командовавший войсками в Архангельске, предвидел, что до долгожданной встречи у сибирских армий иссякнут все припасы и его собственные армии окажутся не в лучшем состоянии. Колчак поступил бы гораздо благоразумнее, если бы сосредоточил основные усилия на своем левом фланге, к югу от Транссибирской магистрали, и направился через относительно хорошо населенную и освоенную территорию к Деникину, расширяющему подконтрольные ему земли. А так успех белых на севере нейтрализовался поражением на юге, где 5-я армия красных оккупировала Уфу, а казаков Дутова с позором изгнали из Оренбурга.

Однако по зрелом размышлении военная ситуация давала основания для надежды. Во Владивосток прибывали вооружение и снаряжение из огромных излишков, скопившихся в арсеналах союзников. Но транспортировались они по Транссибирской магистрали медленно и непредсказуемо, и лишь небольшая их часть достигала сражающихся войск. И все-таки новобранцы, исчислявшиеся тысячами, были одеты и вооружены. Хотя недовольные чехи вышли из боев, опасно ослабив сектора, где они воевали, они все же не оказались безвозвратно потеряны, поскольку взяли на себя охрану Транссибирской магистрали, задачу, все более важную по мере того, как партизаны становились сильнее и самоувереннее.

Политических плюсов было меньше. Омск превратился в авгиевы конюшни, а как вскоре стало очевидно, Колчак был далеко не Гераклом, способным их очистить. Красильникова и двух его ближайших сподвижников формально привлекли к суду, оправдали и повысили в звании. Акты насилия не прекращались. Процветала личная месть. Министры обогащались, не брезгуя явным мошенничеством. Катастрофические ошибки в управлении никем не исправлялись. Пожалуй, самым губительным для режима была его неспособность хорошо платить персоналу железной дороги. Все признавали честность самого верховного правителя, однако он, похоже, не мог навязать собственные высокие моральные нормы другим и даже, как ни странно, не понимал, что их необходимо навязывать. Вряд ли ситуация в Сибири была бы намного хуже, если бы к власти пришел Семенов.

Точно известно, что Колчак серьезно болел пневмонией во время самого тяжкого политического инцидента, испортившего репутацию его правительства, однако невозможно с полной уверенностью утверждать, что, если бы он был здоров, власти действовали бы менее варварским способом. Ночью 21 декабря в Омске вспыхнул вооруженный мятеж. Контрразведка Ставки, прознав о мятеже, за сутки до его запланированного начала провела облаву и расстреляла два десятка вероятных зачинщиков, в основном железнодорожников. Эта расправа не смогла предотвратить восстание – мятежники захватили тюрьму и освободили всех заключенных. В Омске захват тюрьмы был единственным успехом восставших, но в промышленном пригороде Куломзино на другом берегу реки прежний порядок восстановили лишь через несколько часов жестоких боев.

Чтобы соблюсти приличия, сформировали военные трибуналы, но на самом деле вершились скоропалительные судилища, расправлявшиеся со всеми без разбора. Однако 166 человек, получившие смертный приговор, были не единственными жертвами. Например, правительственные войска расстреляли в парке 35 молодых солдат – не справившихся с восставшими тюремных охранников – только потому, что в камерах для них не хватало мест. Убиты были и многие безобидные горожане.

Самый страшный скандал разразился из-за казни политических заключенных (Колчак был уверен, что их казнили умышленно, дабы скомпрометировать его) – социал-революционеров и членов других партий, которые после освобождения мятежниками сочли благоразумным вернуться в тюрьму. Пятеро случайно попали в число приговоренных к смерти. Десять других, отпущенных военным трибуналом за отсутствием состава преступления, были тотчас же расстреляны по приказу капитана Бартошевского. Капитан за самоуправство не пострадал.

Во внешних делах перспективы омского правительства были весьма обнадеживающими. Деникин и другие белогвардейские лидеры публично признали главенство Колчака. Представители Антанты в его Ставке, включая американского генерального консула Гарриса, относились к правителю с искренним уважением и оказывали содействие. Благодаря захваченному золотому запасу Омск пользовался хорошей репутацией. Среди представителей Белого движения в Париже были влиятельные и высокопоставленные люди, и, хотя их не допустили на мирную конференцию, они успешно воздействовали на членов делегаций.