Судьба дворцового гренадера

Когда шел с третьей сменой, то в Фельдмаршальском пришлось поторопиться - с Иорданской вводили партию рекрутов, которых государь и великий князь будут разбивать по полкам в Гербовом зале. А когда пошел в следующий раз, эта царская забава уже кончилась, и два скорохода сновали по залу с дымящими курильницами, а в Фельдмаршальском зажгли уже одну из трех люстр, ту, что ближе к длиннющей банкетке караула.

"Может, и давешний запах от курений этих лоботрясов шел? - подумал Иванов. - Хотя Крылов говорил, что вчера его слышал, а скороходы недавний рекрутский дух из дворца гонят".

В царских комнатах было тихо. Вошедший в Темный коридор с Салтыковской лестницы Лужин сказал, что царь с царицей, наследником и министром двора только что уехали в Большой театр.

- Как пойдешь обратно, то заверни ко мне, посидим в дежурке, поговорим, - пригласил он Иванова.

Из выходивших во двор детских комнат доносились в Темный коридор высокие голоса - все три девочки и младшие великие князья пели что-то хором по-иностранному под фортепьяно. Потом все разом засмеялись, - должно быть, спели что-то не так...

"А у нас Маша все одна. Разве с Лизой что споет под свою музыку. Но ведь та уже девушка взрослая стала, - подумал унтер. - Вот и худо, когда одно дитё в семье".

Назад повел смену Светлым коридором, чтобы в Фельдмаршальском отпустить гренадер, а самому свернуть в дежурную к Лужину.

В зале снова явственно пахло дымом. Под средней люстрой стоял командир 2-й пожарной роты капитан Шепетов и, задрав покрасневшее от натуги лицо, смотрел на хоры над стеной, смежной с Петровским залом. Он был в сюртуке с эполетами, при сабле и в фуражке, должно быть, как обходил дворец.

Рядом топтался денщик и, держа в руках шарф и шляпу, докладывал:

- Барыня вашему благородию надеть велят на случай, ежели государь встретятся.

Не отрывая взгляда от хоров, капитан приподнял руки, и денщик опоясал его шарфом. Потом снял со своего начальника фуражку и сунул ему под локоть шляпу, которая сейчас не удержалась бы на капитанской голове. В это время из Петровского к командиру, печатая шаг, подошел пожарный унтер и выкрикнул:

- Так что, ваше благородие, по Комендантской второй наряд на чердаки побег.

- Ладно! - отмахнулся капитан и крикнул на хоры: - Ну, заснул, что ли, Киткин? Чего там видишь?

- Как есть ничего, ваше благородие! Только что дымок здесь погуще над дверью, - свесился через перила хоров пожарный солдат.

Когда задержавшийся около капитана Иванов уже двинулся своим путем, с площадки Иорданского подъезда вбежал младший пожарный офицер поручик Корнев и доложил:

- Господин капитан! Арестованные водворены на гауптвахту.

- Да ну их! Двух трубников с подручными сюда, на краны! - отозвался приказом Шепетов. - Да живо! Мигом!..

Ротмистер Лужин стоя раскуривал трубку и пригласил:

- Садись на диван, Александр Иванович.

- А вы чего же, Иван Дмитриевич, в театр не поехали?- спросил унтер.

- Я этот балет уже с женой смотрел и князю сказал, что голова болит. Оно и правда, но от здешнего дыму, пожалуй, еще пуще разболится. В горле так першит, будто не во дворце, а в коптильне находимся. Пробую, авось трубкой перебьет.

- Там пожарные офицеры командуют.

о - Давно пора им прочухаться, раз лакеи говорят, что третий день гарью пахнет, - сказал Лужин, усаживаясь в кресло.- Давеча мне капитан рассказывал, как полчаса назад в подвале тлеющую рогожу нашли, которой отдушину около аптечного очага затыкали, и трех мужиков-дровоносов, около спать прилегших, арестовали. Хороша чистота в аптеке, раз около варки лекарств мужики ночуют! Рогожу водой залили, дровоносовна гауптвахту, а дыму всё больше, кажись. Сейчас на крышу побежали, оттуда в дымовые трубы воду льют... Э, черт, не тянется, и голове еще хуже... - Он поставил трубку на подоконник: - Ну как? Тут будем сидеть или посмотрим, что там деется?

- Пойдемте поглядим, - встал Иванов.

Они вышли в зал в те минуты, когда по команде капитана Шепетова пожарный унтер с ломом подступил к середине стены между дверями в Министерский коридор и в Петровский зал. Здесь, обрамленная нарядными пилястрами, сверкала зеркалами в белых переплетах двустворчатая фальшивая дверь с золочеными ручками. Из-под нее густыми струйками непрерывно бежал дым.

Двое пожарных с медными трубами в руках стояли наготове против двери. От них через зал тянулись рукава к кранам, обычно скрытым дверями на площадку Иорданской лестницы, и около этих кранов застыли еще два пожарных, готовых по команде их открыть.

- Ты, Стёпин, легонько пошевели ее снизу, раз не отворяется, а потом на ручки наляг, - приказывал капитан.- А вы, ребята, - он обернулся к стоявшим у кранов, - как дверь отворится, сряду пущайте воду. Ну, Стёпин, давай!

Пожарный налег на лом, уставив его в середину той щели, из которой непрерывно шел дым. Дверь не подалась. Повертел и подергал за ручки - все так же. Тогда, подняв лом обеими руками, он ударил им в прежнее место...

И вдруг высокая дверь целиком рухнула в зал со звоном разбитых зеркал, сбив с ног и придавив Стёпина.