Судьба дворцового гренадера

На миг открылся черный, дымный, с отсветами тлеющего дерева широкий проем. Но только на миг! Гулко ухнув, он весь разом залился ярким пламенем.

- Давай воду! - скомандовал капитан Шепетов, и две струи из брандспойтов ударили в пламя.

Шипение и клубы пара в тех местах, куда лилась вода...

Но что могли сделать две струи воды с огнем, который, видно, охватил всю внутренность деревянной фальшивой стены длиной восемь и высотой в пять сажен, заштукатуренную только с внешней стороны, из Фельдмаршальского зала?..

Иванов с подбежавшими от кранов пожарными приподняли упавшую дверь. Раскаленная, местами обуглившаяся внутренняя сторона ее жгла руки. Бесчувственного Стёпина оттащили к стене.

- Давай еще трубы! Раскатывай рукава! - кричал Шепетов.

А огонь уже показался на карнизе под хорами, как живой побежал по нему и вдруг от загоревшейся балюстрады перескочил на самую большую среднюю люстру, на которой уже плавились от жара восковые свечи и дымились обручи с подсвечниками, видно, деревянные под левкасом и позолотой.

Лопнул и свернулся живописный портрет фельдмаршала Дибича рядом с рухнувшей дверью, открыв горящую крестовину подрамника и доски за ней.

Оставив ушибленного товарища, пожарные бросились исполнять команду Шепетова. Подхватив бесчувственного Стёпина со спины под мышки и пятясь, Иванов волоком втащил его в Министерский коридор, где с помощью подбежавшего лакея положил на ближнюю банкетку.

- Ничего, кажись, живой, - забормотал тот, очнувшись. - Эк она грохнула... Голову зашибла...

Из флигель-адъютантской выбежал Лужин. Он держал на руке шинель и шляпу, а под мышкой - журнал дежурств.

- Государю нарочного послать! - крикнул он, устремляясь в Фельдмаршальский зал, из которого в коридор валил дым.

"И мне надо к постам", - подумал Иванов и бросился следом.

Прикрывая голову руками, он в зале сразу взял вправо.

Теперь вся стена до двери в Петровский пылала ярким пламенем. Четыре струи из брандспойтов заставляли огонь местами исчезнуть, но он все равно растекался все шире и выше.

Дымилась дверь в Петровский, весь потолок застлало дымом.

С хор падали обгорелые балясины перил. Средняя люстра догорала - на закоптелых цепочках качался проволочный остов. Кирасиры караула стояли вдоль стены у окон на большой двор, кашляли и жмурили глаза, которые ел дым. Когда Иванов догнал ротмистра в Светлом коридоре, тот приказал:

- Пошли в свою роту, чтобы полковнику доложили и все свободные шли мебель выносить из ближних залов.

- Думаете, не отстоят пожарные дворца? - спросил Иванов.

- Видел же? Горит, как свеча, несмотря на их поливку.

Иванов из Ротонды послал в роту дежурного и, оставшись один, подумал: "До смены добрый час" Надо через царицыну половину опять к пожару бежать. Ведь как в Петровский огонь прорвется, там вся ниша за портретом из дерева вязана.

А за тем местом, совсем рядом, - конный портрет покойного государя... Вытащу из чулана лестницу да стану с кем-нибудь ближние портреты из рам вынимать..."

Он бежал рысцой по знакомым залам, освещенным отблеском огня из Фельдмаршальского, и думал: "Неужто всему огромному дворцу пропасть из-за одной фальшивой стенки, что возвели три года назад?.. Как пожарные офицеры пропустили, когда ее строили, что близко дымоходы остались, откуда в щели искры полетят и сухое дерево этак займется... Да нет, две роты с баком в четыре тысячи ведер остановят огонь, хоть, может, и не сряду..."

На площадке Комендантской лестницы закатывалась, вскрикивала, сидя на стуле, старая барыня, видно из фрейлин, только что услыхавших про пожар. Около нее суетились две горничные с флаконами и платками. Мимо них вниз бежали с узлами и баулами какие-то женщины. Им навстречу, расталкивая, поднимались пожарные с трубами и рукавами. У запертых дверей церкви четверо гренадеров из дежурных по парадным залам прислоняли к стене большую картину, в которой Иванов узнал "Петра со Славой".

- Пойдем, Александр Иванович, из Петровского серебряные торчары носить! - крикнул один из гренадеров.

Вытащили втроем стремянку из чулана, бегом отнесли в галерею, к новому, недавно поставленному красивому портрету царя Александра и побежали в Петровский. Тут над стеной, обращенной в Фельдмаршальский, уже горел потолок. Пламя будто текло к середине зала. Трон и торшеры выносили лакеи и гренадеры, среди которых Иванов увидел Етгорда и, ухватив за рукав, вывел в Гербовый.

- Там и без тебя справятся, идем в галерею. Ты человек бережный. Надо портреты вынимать, сюда сейчас пламя прорвется.

- А приказ на то есть? Не взыщут потом? - спросил Етгорд.

- Сейчас приказа ждать не приходится. Если что, я в ответе, подтолкнул его в галерею Иванов. - Вынимай вот как: оттяни сбоку кнопку, рама отворится, будто шкапчик, а там завертыши... Понял? И ставь рядом к стенке... Вот тебе лестница для верхних, а я себе вторую принесу.