Судьба гнева и пламени

– Я искала ту особую шерсть, о которой вы меня спрашивали. Разговаривала с парой ткачей. – В ее глазах скользит намек. – Никто из них об этом не слышал, но мы будем искать. Когда-нибудь обязательно объявится.

Ее поиски, вероятнее всего, ничем не увенчаются, если Янка будет называться другим именем, но я благодарно улыбаюсь.

– Спасибо.

– Конечно, Ваше Высочество. Все что угодно для вас. – Она разворачивается, а затем снова складывает руки на коленях. – Думаю, вы, должно быть, взволнованы предстоящей свадьбой? Теперь осталось не так много времени. Для вас это будет уже второй раз – ведь первая церемония была сорвана из-за убийства и прочего, но вторая наверняка пройдет гладко. Вы двое поженитесь, и тогда уж мы оставим все эти кровавые дела позади.

Если только я каким-то образом не окажусь в нимфеуме в ночь кровавой луны, потому что в этом случае я понятия не имею, какое новое кровавое дело нам предстоит.

Я меняю тему.

– Я никогда не спрашивала тебя, сколько лет твоему сыну Дагнару?

– Семнадцать! Большой, сильный, крепкий парень, как мой Альб. К тому же красивый, и я говорю это не потому, что я его мать, – говорит она с гордостью, и я замечаю, что ее акцент становится сильнее, когда она так волнуется.

– Значит, его скоро продадут с аукциона?

Ее улыбка увядает.

– В следующий День Дарения. Полагаю, да. Это станет для нас с Альбом испытанием, если не сказать больше, но таков закон Илора. – Швея решительно кивает. Горе в ее глазах говорит о другом: о матери, которая боится того дня, когда потеряет сына из-за подобных обязательств.

Мое воспитание было довольно обычным, семья была любящей, но потом все приняло мрачный оборот, испортивший все теплые воспоминания. Мне не понять ее боли, но я могу посочувствовать ей как человек.

– Как бы то ни было, я считаю, вас несправедливо принуждают к системе кормильцев.

– Да, Ваше Высочество, так и есть. – Дагни колеблется, дергая нитку на платье. – А правда ли то, что смертные в Ибарисе живут на свободе? Что у них есть деревни и фермы?

Я могу ответить на этот вопрос, исходя лишь из информации, предоставленной Зандером прошлой ночью.

– Да.

– Знаете… многие хотели бы, чтобы после вашей свадьбы Разлом открыли и пропустили бы кого-то из нас туда. Но не думаю, что такое случится, даже если вы двое поженитесь.

«Кого-то из нас». Она имеет в виду людей.

– Многие ли надеялись на это?

– Да. Из Илора нет иного выхода, кроме как заплатить капитану корабля огромную сумму за перевозку. Гораздо большую сумму, нежели любой из нас увидит в своей жизни. Если только мы не обворуем наших хранителей. И даже тогда таких, как мы, ловят в портах на другом берегу, и ежели видят клипсу в ухе, сразу отправляют обратно, – кивает она. – Это было словно предзнаменование… что ибарисанская королева придет к власти. Знак перемен. На протяжении многих лет ходят слухи, будто король, возможно, хочет все поменять, всю систему. Это правда? Вы слышали о таком, или это все же просто досужие сплетни?

Элисэф говорил, что Зандер не умалчивает о своих надеждах на прогрессивный Илор. Меня не должно удивлять, что люди болтают об этом.

– Это не просто сплетни.

Глаза Дагни загораются надеждой.

– Ну, разве это было бы не чудесно? Мы об этом молились. Каждый пятый день в святилище и во время утренних молитв, в обязательном порядке. Дагнар читал молитву Судьбам, когда был маленьким. Конечно, ему потребовалось некоторое время, чтобы правильно произнести их имена. Сомневаюсь, однако, что Судьбы сильно возражали, – хихикает Дагни, и я вижу, как в ней бурлит предвкушение.

Я осознаю свою ошибку. Не хочется обманывать ее надежды.

– Вряд ли подобное произойдет за одну ночь или даже через несколько месяцев, – медленно говорю я. Боюсь, что даже не при ее жизни. – Дагнар не избежит Дня Дарения.

Она хмурится и быстро кивает.

– О, ну конечно же! Уверена, есть множество вещей, которые стоит учитывать. Я бы даже предполагать не стала, что понимаю хоть толику всего этого, будучи обычной простолюдинкой, – тараторит она.

– Я не думаю, что ты обычная, Дагни.

Она часто так делает – унижает себя. Видимо, кто-то убедил ее, что это правда.

– И знаешь что? Коррин призналась мне, что нет никого, кто бы обладал твоим талантом к вышиванию. – А затем добавляю шутливым шепотом: – Только не говори ей, что я тебе это сказала.

– Я бы не посмела, – хихикает швея. Наступает пауза, прежде чем ее мысли и рот снова принимаются за работу. – Знаете, люди в Цирилее много говорят. О многом. Я слышала, как они болтали на днях о том, как вы с Его Высочеством ходили по трущобам и раздавали монеты.

Я не удивлена, что запустила мельницу сплетен.

– Похоже, они нуждались в них.

Я видела у Элисэфа на бедре бархатный мешочек и мимоходом упомянула, что снова пойду в трущобы после ярмарки.