Судьба гнева и пламени

– Нам с Альбом повезло. Я начинала прачкой, пока не умерла последняя королевская швея. Альб всю жизнь был пастухом. Ну, знаете, после другой нашей службы. – Она говорит это тихо, словно не хочет признавать, что они были кормильцами. – Многие из этих людей, те, что в трущобах, сбежали от ужасной жизни, которую я не могу себе и представить. – Дагни хмурится. – Но ни король, ни королева никогда не делали этого раньше. Не ходили по трущобам и не раздавали монеты. Не разговаривали с людьми. И вообще не вели себя так, будто им не все равно.

– Ты хочешь сказать, мы не должны были?

– Как раз напротив. Для этих людей это благо. Дает им надежду. Многие напуганы. В последнее время ходят разного рода слухи о тревожных вещах.

– Каких?

– О, я не хочу беспокоить вас своими глупостями. – Дагни отмахивается от моего вопроса взмахом руки. – Но людям приятно видеть там вас обоих. Им важно видеть в вас хорошее, Ваше Высочество.

Я уверена, что она имеет в виду слухи о том, что я убила последнего короля и королеву. Не хочется говорить ей, что они правы.

Карета делает остановку. Сапоги Элисэфа со стуком приземляются на булыжник, и через мгновение маленькая дверца со скрипом открывается.

– Мы прибыли, Ваше Высочество, – объявляет он с грациозным поклоном, протягивая руку, чтобы помочь мне спуститься.

Утреннее небо окрашено в нежно-голубой цвет, воздух на несколько градусов холоднее, чем я привыкла. Ветер целует меня в щеку, пока я разглаживаю юбку и осматриваю окрестности, а Дагни выходит из кареты. Мы остановились перед небольшим магазином с вывеской «Аптекарь». Я вдыхаю, вспоминая ужасную мазь, которую Вэнделин намазала мне на плечо.

Здесь в воздухе витает легкий аромат ромашки и лаванды. За магазином улица ведет к воде. С этого ракурса виден только кусочек залива.

– Могу предложить вам свою руку? – говорит Элисэф, протягивая руку.

– Как галантно. Где мой обычный страж? – поддразниваю я, обхватывая рукой его бицепс.

Кожа под моими пальцами обманчиво мягкая. Странно держаться за кого-то, кроме Зандера, когда мы на публике. Элисэф наклоняется, чтобы тихо пробормотать:

– Я могу сказать вам, где его нет – он бродит по Портовой улице, пока капитан королевской гвардии наступает ему на пятки.

Я хихикаю.

– Ты слышал об этом?

– Как думаете, кто подготовил лошадей?

– Сюда! – восклицает Дагни нараспев, ее бедра покачиваются при ходьбе.

Доркус и восемь других солдат окружают нас, к счастью, оставляя несколько футов пространства. Иные же остаются с лошадьми и экипажем.

Ярмарка уже кишит ранними пташками. Я чувствую их удивленные взгляды и слышу потрясенный шепот, пока мы идем к палаткам.

– Интересное место, этот ваш «Козий Холм». – Я смотрю на Элисэфа многозначительным взглядом.

В ответ он криво улыбается.

– Весьма.

– Что ты там делал столько лет назад? Наслаждался пинтой медовухи, не так ли? – спрашиваю я с притворной невинностью.

– Я был молод и наслаждался многими авантюрными вещами. Желаете ли вы пойти этой дорогой, Ваше Высочество? Потому что я слышал об одном переулке, который был гораздо интереснее…

Мой локоть целится ему в ребра. Он ловко блокирует его со смехом.

– Вы серьезно об этом разговаривали?

При воспоминании о том мимолетном моменте между Зандером и мной грудь наполняется трепетом. Момент, который он, очевидно, считает ошибкой.

– Все, что делает Зандер, обсуждается его братом.

– Так это Аттикус

рассказал тебе грязные подробности.

Не Зандер. Мне не стоит этому удивляться.

– Аттикус беспокоится, что голова его брата занята не тем, чем должна. Снова.

Мы оказываемся в толпе, где продолжать беседу больше нельзя. Среди множества людей я вижу то же, что и в день прогулки с Зандером – слуг, торговцев, фермеров и прочих представителей общего класса Илора. Смертных и Нетленных. Они выкладывают товары, общаются с теми, кто рядом, готовясь к напряженному рабочему дню.

Каково быть этими людьми, жить за стенами замка?

Дружелюбный гул сменяется осторожными взглядами и поклонами. Люди берут своих детей и уводят подальше от моих стражей, словно боятся напороться на острие меча. Я улыбаюсь им, надеясь, что этот простой жест ослабит растущее напряжение, заполняющее все вокруг, пока мы проходим мимо.

Элисэф пытается идти ровным шагом, но вынужден замедляться, потому что я задерживаюсь, любуясь множеством товаров. Прилавки многочисленны и разнообразны, в них есть все: от корзин со свежими фруктами, яйцами и овощами до меда и воска, бочонков с зерном и чугунной кухонной утвари.

Мой нос улавливает ароматный запах, и я направляюсь к палатке, где с крючков свисают полоски соленого вяленого мяса. Но потом я вспоминаю, что мой вид – строгие вегетарианцы, и любому наблюдателю может показаться странным, что у ибарисанской принцессы течет слюна у мясного прилавка, поэтому я прохожу мимо него к следующему прилавку – столу, уставленному различными пирогами, вафлями и маленькими пирожными.

Элисэф наклоняется и шепчет мне на ухо:

– Королева не глазеет на рыночные прилавки. В замке есть собственная кухня для таких вещей.