Судьба гнева и пламени

Зандер блокирует выпад, а затем молниеносным движением поворачивается и делает взмах. Его клинок вонзается в бицепс Элисэфа. Я замираю от ужаса, когда мой ночной страж с грохотом роняет меч и хватает короля за руку, а на лице отражается гримаса боли. Кровь ручейками струится между его пальцами, стекая на землю.

– Во имя Судеб, ты пытаешься отправить меня в Захалу до наступления темноты? – произносит Элисэф сквозь стиснутые зубы, и его лицо бледнеет.

– Едва ли это возможно. – Зандер кажется невозмутимым, но затем кричит кому-то, кого я не вижу: – Приведите Вэнделин! – Элисэфу он говорит следующее: – Держи. Останови кровь вот этим, – и стягивает рубашку через голову, бросая ее своему другу.

Когда Элисэф собирается взять ткань и намотать ее на руку, на долю секунды показывается зияющая рана, от которой у меня мурашки бегут по коже.

– Я прошу прощения. Моя голова забита не тем, – мрачно говорит Зандер.

Как и моя. Все еще переживая за Элисэфа, я, однако же, ловлю себя на мысли, что исподтишка любуюсь оливковой кожей короля. Он хорошо сложен, в меру мускулист. Я почувствовала силу его рук ранее, но теперь вижу, что они отлично натренированы. Скорее всего, бесчисленными часами фехтования.

– Ваше Высочество! Швея здесь, чтобы снять с вас мерки! – громко объявляет Коррин с порога, привлекая взгляды обоих мужчин наверх, где прячусь я. Голый по пояс Зандер оборачивается, давая мне возможность рассмотреть его тело получше.

Я бросаюсь внутрь, мои щеки пылают огнем.

* * *

Дагни, в отличие от нахальной брюзги Коррин, просто душа компании – в комнате сразу становится тепло, как только она входит.

– О, Ваше Высочество! Это определенно было создано для вас! – Невысокая пухленькая швея прижимает к моей щеке прозрачную голубовато-серую ткань. – Купец сказал, что это цвет голубки в вечернем свете, и он был прав!

Ее послали сюда, чтобы снять с меня мерки для нового платья, и Дагни не переставала болтать с тех пор, как увидела меня. Яркая женщина с густым, ритмичным говором, в которой нет ни толики враждебности. Она определенно в команде: «Милая, замечательная принцесса Ромерия никогда не сделала бы этих ужасных вещей!» Приятное разнообразие после угрюмой Коррин.

– Гляньте-ка, как этот цвет оттеняет вашу кожу. Просто прелестно!

Брови Дагни хмурятся, когда она наклоняет голову и принимается изучать материал под углом. На ее ухе я замечаю золотую бирку, а гравировка – символ, который мне не прочесть, – совпадает с той, что есть у Коррин. Должно быть, это их клеймо служения Зандеру и королевской семье. В ее волосах проглядывает седина, из пучка выбились несколько прядей и теперь торчат во все стороны, будто проводки. По сравнению с теми, кого я до сих пор наблюдала в замке, она – что-то новое. Как глоток свежего воздуха.

– Разве ты не согласна, Коррин? Разве это не идеальный цвет?

– Думаю, тебе пора кончать с лестью и начать уже снимать мерки, чтобы Ее Высочеству не пришлось ходить на важные приемы в ночной сорочке. Вот что было бы идеально, – резко говорит Коррин.

Я пронзаю свою служанку скучающим взглядом.

– Тебе больше негде быть?

У кого-то плохое настроение? Эта девушка никогда не задерживается в моих покоях. Это впервые. Опять же, сегодня все новое и быстро меняется.

Коррин складывает руки на своей маленькой груди.

– Я именно там, где мне нужно быть. – Затем она поворачивается к Дагни и говорит уже более примирительным тоном: – У Ее Высочества много дел. Пожалуйста, поторопись.

У меня теперь и расписание имеется? Я смотрю на Коррин, но она не вдается в подробности, помогая мне снять платье.

Дагни задыхается при виде моего плеча, покрытого шрамами, которое виднеется из-под сорочки.

– О, Ваше Высочество!

– Да, да. Они ужасны, – отмахивается Коррин. – Король хотел бы, чтобы они были прикрыты.

Ее слова – острый укол для моего самолюбия.

– Значит, истории правдивы? О дэйнаре? – шепчет Дагни, словно боясь произнести слова вслух.

– Конечно нет! – рявкает Коррин, глядя на швею так, будто та идиотка, что вообще даже предположила это. – Если бы дэйнар сделал это с Ее Высочеством, она была бы мертва.

– Я понимаю, но истории… – вспыхивает Дагни, и ее щеки алеют.

Мне становится обидно за нее. Доброе сердце женщины не может сопротивляться влиянию дурного характера Коррин.

– На Ее Высочество напал один из своих, когда она пыталась остановить повстанцев. Они использовали на ней кэйко-когти.

Коррин бросает на меня резкий взгляд, как бы предупреждая, чтобы я не опровергала ее ложь.

– Ох уж эти злыдни. – Дагни яростно качает головой. – Злые настолько, что сделали подобное со своей же принцессой. Ох, да, у меня имеется для вас кое-что, Ваше Высочество. Набросок.

– То есть ты сошьешь мне платье?

Она хихикает, будто мои слова ее смешат.

– А как же, я ведь швея Ее Высочества. Я сошью для вас все наряды. Новые и правильные, которые скроют то, что нужно скрыть.

Дагни принимается снимать мерки с моего тела, словно страстно возжелала срочно приступить к работе.