Судьба протягивает руку

Когда стало ясно, что соавторы по-разному представляют, как делить деньги, нам было сказано: «Вы сначала между собой договоритесь, а уже потом приходите договор подписывать». И вот мы выходим в коридор, и я начинаю повторять по второму кругу: «Валя, этих денег вообще не было, появились они, потому что я добился разрешения увеличить картину до двух серий. Даже если бы я вообще ничего не дописывал, то имел бы полное моральное право на дополнительный заработок. Но ведь я ещё и переписывал сценарий, и ты знаешь, что сделана большая работа… По какой же причине ты говоришь, что я не заработал?..»

– Ну хорошо, я подумаю, – сказал Черных и ушёл.

Мне кажется, заартачился он потому, что тридцать процентов, закреплённых в договоре, давали право на упоминание в титрах, хотя планов увековечить себя в качестве сценариста я даже не вынашивал.

Спустя какое-то время жена Черныха принесла от Вали письменное согласие, где он признавал во мне соавтора, правда, процент моего участия всё-таки был урезан, и в итоге за сценарий я получил меньше двух тысяч рублей. Оформили договор с условием, что я буду фигурировать в титрах только как режиссёр. Меня эти нюансы не волновали, главное, можно было начинать подготовительный этап – собирать съёмочную группу.

30 Об актрисах на роль Кати Тихомировой, смелости Муравьёвой, о страшненьких, но талантливых, красивых, но бездарных и Вячеславе Тихонове, который ничего просто так не делает

Второй режиссёр у меня уже имелся – Володя Кучинский, толковый, энергичный, прекрасно знающий «Мосфильм». Оператора я нашёл неожиданным образом: был с «Розыгрышем» на Неделе советского кино в Будапеште и там познакомился с Игорем Слабневичем. Игорь Михайлович – классик советского кино, много работал с Василием Ордынским, Юрием Озеровым, в том числе снял «Освобождение», а ещё сделал с Ларисой Шепитько прекрасный фильм «Крылья». Он был фронтовиком, настоящим героем – кавалером ордена Отечественной войны I степени. Мы с ним сошлись, пока жили в одной гостинице, по вечерам сидели, общались, хотя он был человеком совсем немногословным. И вот я стал его уговаривать, а он, видимо, тоже проникся ко мне симпатией и в итоге согласился пойти на картину «Москва слезам не верит» главным оператором.

В качестве художника мне порекомендовали Саида Меняльшикова, который в составе команды успел поработать на «Войне и мире» Сергея Бондарчука, – крепкий профессионал, и, хотя выпивал прилично, декорации сделал вполне достойные.

А потом началась эпопея по подбору актёров.

На роль Кати Тихомировой нужна была актриса лет тридцати, чтобы она могла и сыграть двадцатилетнюю, и в возрасте сорокалетней выглядеть убедительно. В первую очередь я обратился к самым ярким звёздам того времени – Тереховой и Купченко. Рита прочитала сценарий и сказала не без пренебрежения: «У меня есть предложение поинтереснее». Ира отреагировала в том же духе, и после второго отказа я начал беспокоиться, понимая, что материал, мягко говоря, восторга не вызывает. Впрочем, и артистка Алентова отнеслась к сценарию весьма прохладно, да к тому же ей было тогда уже тридцать шесть.

Сейчас я понимаю: согласись Купченко или Терехова, я бы Веру не выбрал, несмотря ни на какие кинопробы и родственные связи. Рита и Ира были настолько модными артистками, что конкурировать с ними не представлялось возможным. Но они отказались, и я стал внимательнее присматриваться к Вере.

Ещё у меня была идея снять Наташу Сайко, очень талантливую актрису Театра на Таганке, которая довольно много снималась тогда. Мы сделали пробы, и оказалось, что Верина – намного сильнее не только по игре, но и по тому, насколько достоверно она выглядела и двадцатилетней, и сорокалетней.

Следующая проблема – Людмила. На эту роль мне почему-то хотелось взять Настю Вертинскую, но мне было сказано не без снисходительности: «Старик, ну это ведь социальная героиня, я не подхожу на эту роль…»

К счастью, когда настроен на поиск, обязательно получаешь подсказку: однажды я включил телевизор, попал на спектакль «Госпожа министерша» и увидел эпизод с яркой молодой актрисой, дождался, когда пойдут титры, и узнал, что фамилия её Муравьёва.

Иру пригласили на «Мосфильм», я попросил её прочитать сценарий и хотел сделать пробы, хотя вообще-то для артистов это мука, если, конечно, речь не идёт о начинающих. У бывалых актёров столько уже разочарований, столько обид накопилось, что в каждом предложении видится им подвох, а в голове крутится всё время: как бы так держаться, чтоб в унизительную ситуацию не попасть. Чувствуя эту настороженность, уже и не знаешь, какой с ними взять тон, чтоб не обидеть.

Ира пришла через пару дней, прочитав сценарий. Спрашиваю:

– Ну как?

– По-моему, вам надо снимать меня.

Оценив смелость, говорю:

– И я тоже так думаю.

И больше не стал никого искать, поверил в неё.