Судьба убийцы

Даже с пополнением из Делипая матросов все равно не хватало, в особенности тех, кто имел опыт службы на живых кораблях. Когда моя вахта заканчивалась, я все равно не мог быть уверен, что мне удастся спокойно отдохнуть. Крик «Полундра!» мог раздаться в любую минуту. Как и предсказывал Брэшен, тут не было попутных течений, которые помогли бы нам двигаться на юго-запад. О суше напоминало лишь размытое пятно облаков на горизонте. Когда я проснулся на следующий день, то не увидел и его.

Спарк и Пер радовались жизни. Они проворно карабкались по вантам вместе с Ант. Клеф оказался хорошим учителем, а теперь к нему в наставничестве присоединился и Эйсын, опытный матрос. Лант работал рядом со мной, пытаясь развить в своем взрослом теле навыки, которые оно куда охотнее восприняло бы в юности. Я сочувствовал ему, но Лант не жаловался. Все мы съедали свои порции до последней крошки и использовали любую свободную минуту, чтобы поспать.

Дни текли в размеренном ритме. Будь я моложе и не желай ничего, кроме как заработать себе на хлеб, я был бы вполне доволен жизнью. Если прежде матросы Совершенного злились на нас за то, что мы так круто изменили их жизнь, то теперь нам волей-неволей пришлось работать вместе, и их враждебность постепенно исчезла. Я избегал любых разговоров, которые могли бы напомнить им, что в конце нашего пути Совершенный задумал превратиться в драконов.

Я поражался тому, как терпеливо Брэшен обходился с Кеннитссоном. Он часто приставлял нас к какому-то делу вместе и при этом всегда обращался ко мне «принц Фитц Чивэл». В конце концов я понял: так он пытался показать Кеннитссону, что даже особы королевских кровей беспрекословно выполняют его команды и берутся за самую черную работу. Но думаю, в глубине души Кеннитссон стремился овладеть морским ремеслом не по приказанию Трелла, а по собственному желанию: он хотел стать самым лучшим и умелым среди матросов. Смотреть на его потуги без слез было трудно. Услышав, что нужно что-то сделать, он бежал наперегонки с более опытными матросами и кричал: «Я могу!» Когда ему пытались помочь делом или советом, он пренебрежительно отмахивался. Он был не дурак, но его подводили гордость и желание всегда доказывать свою правоту. Еще больнее было смотреть, как Эйсын разрывается между родителями и человеком, с которым он хотел подружиться. Кеннитссон относился к нему снисходительно, как к игривому щенку, и порой пренебрежительно отзывался о его матросских умениях. Я замечал, как Эйсын иногда заново сматывает трос, небрежно уложенный в бухту Кеннитссоном, или переделывает его узлы. Я помалкивал, но уж если Эйсыну не удалось скрыть это от меня, то его отец точно знал обо всем. А если Брэшен смотрит на это сквозь пальцы, мне уж точно не следует вмешиваться. И все-таки удивительно было наблюдать, как Кеннитссон то отчаянно пытается научиться чему-то, то снова превращается в принца-всезнайку.

Старший помощник Клеф знал Эйсына с младенчества, поэтому я ожидал, что эти двое окажутся друзьями, и был удивлен, когда Клеф сдружился с Кеннитссоном. Клеф был еще мальчишкой, юнгой на Совершенном, когда Кеннит изнасиловал Альтию и попытался отправить Совершенного на дно. Однако к его сыну Клеф относился без предубеждения. А принц, как я обратил внимание, более охотно прислушивался, когда на его ошибки указывал Клеф, а не капитан. Я опасался, что Пер станет ревновать Клефа, но парень благополучно влился в их компанию, и вскоре они уже садились на камбузе рядом. Когда однажды вечером Пер присоединился к этим троим за игрой в кости, я не стал волноваться, зная, что его уже приняли за своего. Мальчишки знают, что им нужно.

На протяжении нескольких вечеров я наблюдал, как Кеннитссон сперва будто не замечал Пера, а потом стал поддразнивать его и подшучивать в той манере, что обычно предвещает дружбу. Однажды Кеннитссон и Пер сговорились и обыграли Эйсына в карты, оставив того без единого сухого боба (бобы они использовали вместо денег). А когда Эйсын раскрыл заговор и притворно рассердился, Пер окончательно стал одним из них. Клеф стал приставлять Пера и Кеннитссона к работе вместе, и я видел, как Пер объяснял принцу разные премудрости своей работы. Они сдружились, и мне подумалось, что это хорошо для них обоих.