Судьбу не изменить, или Дамы выбирают кавалеров

Дома его исчезновение заметили. Открыв дверь ключом, первое, на что он наткнулся, была жена – стояла в арке, ведущей в коридорчик между спальней и второй комнатой, скрестив на груди руки и зло глядя из-под растрепанной челки. Женьку от неожиданности даже передернуло – он уже отвык от пронзающего насквозь взгляда, от которого даже ему хотелось спрятаться.

– Фу-ты, господи, напугала, – попытался отшутиться он, но Коваль шутку не приняла:

– И где тебя носило вместе с моим мобильным?

– Так ты за мобильный переживаешь?

– Ну, неужели же за тебя? – не меняя выражения лица, отрезала она.

– Я так и подумал, – проходя в кухню, сказал Женька и принялся выгружать из пакетов продукты.

– Где был? – не отставала жена, входя следом и забираясь по привычке на рабочую столешницу гарнитура.

– А не видно?

– И все-таки?

– Ты чего взъелась? – возмутился наконец Хохол, поворачиваясь к ней и стягивая с себя майку. – Не видишь, на рынок мотался, картошки жареной хочу – имею право?

– А на рынок ли?

– Ты чего добиваешься?! – рявкнул начавший выходить из себя Женька, которого бесил невозмутимый тон и вопросы жены. – Мне уйти, что ли?

– А сможешь?

– Доведешь – смогу, – серьезно пообещал он, и Марина, спрыгнув со столешницы, подошла к нему вплотную и положила руку на грудь, заглядывая при этом в глаза:

– Нет уж, дорогой мой, ты, конечно, извини, но у меня железное правило – вдовой ты меня взял, вдовой, соответственно, и оставишь, – угрожающе прошипела она, проводя ногтями по изорванной шрамами груди Хохла, и тот рассмеялся:

– Пугаешь все? Проверяешь, не перестал ли бояться на старости лет?

– Чего мне тебя проверять? Я давно все знаю. А чем так пахнет? – поведя носом, повернулась она к столу.

– Салом, – фыркнул Женька, – настоящим, прикинь, салом с прожилками и чесночком. Я о таком в Англии даже мечтать забыл.

Марина чуть сморщила нос, но промолчала – сало она есть не могла, но запах нравился, и сейчас захотелось даже подержать во рту ломтик или даже попробовать съесть бутерброд с хлебом, который источал такой манящий аромат, что рот сам по себе заполнялся слюной.

– А отрежь мне кусочек с хлебом, а? – попросила она, глядя на мужа снизу вверх.

– Плохо не будет?

– Я немножко…

Он снова усадил ее на столешницу, чтобы не мешала, отрезал ржаную горбушку и тонкий, почти прозрачный ломтик сала, положил на это сверху половинку свежего огурца и протянул Марине. Хрустнув огурцом, она принялась за бутерброд, чувствуя, что на самом деле здорово проголодалась.

– Слушай, Женька, вкусно… – проговорила она, дожевывая.

– А то же, – усмехнулся он, ловко нарезая сало на кусочки, пригодные для жарки картошки.

– Тебе помочь?

– Мне – не мешать. Покури или иди отсюда совсем, не крутись под ногами, – попросил он, вываливая картошку из пакета в раковину.

Марина переместилась на стул в углу между столом и батареей, сейчас отключенной, забросила на нее ноги и закурила.

– Леон не звонил?

– Пока нет, – ловко орудуя ножом, отозвался Женька. Тонкая кожура сползала с картошки длинной витой змейкой и укладывалась в раковину.

– Странно… что думаешь?

– Разговор у меня к тебе, дорогая.

– На тему? – поинтересовалась она, выпуская дым из чуть вытянутых вперед губ.

– Тебе не показалось, что Ворон темнит?

– Чего ему темнить? У него мозги от страха залило.

– Нет, котенок, не настолько, – нарезая почищенную картошку на тонкие одинаковые брусочки, сказал Женька. – Я тут мимоходом узнал, что в городе тебя помнят и фамилию твою с генеральской на раз связали, понимаешь? И что, думаешь, Мишаня этих разговоров не слышал? Да, подзабыл с Леона спросить за задание, но вокруг-то ведь базарят. Не может же он настолько от мира оторваться.

– Возможно, ты и прав, – задумчиво сказала Марина, разглядывая тлеющий кончик сигареты, – но, насколько я вижу, он не то что слухи собирать – он даже когда ему впрямую говорят, и то не слышит от ужаса.

Хохол почесал затылок и, помолчав, с сомнением бросил:

– А может, ты и права. Леон говорил, что Мишаня вообще из дома не выходит – только в «Тишину» и обратно, даже в ресторан с тобой первый раз поехал за долгое время. Вполне возможно, что до него пока и не дошло. Но ты все равно имей это в виду, ладно?

Марина только пожала плечами. Ей приходила в голову мысль о том, что Ворон, догадавшись об их с Дмитрием родстве, может попробовать извлечь из этого максимальную выгоду, но какую? Она и так на его стороне, его поддерживает, так что чего еще ему желать? Но слова Женьки о том, что в городе поговаривают на эту тему, она надежно уложила в памяти.

…Картошка поджарилась, и Хохол, открыв крышку сковороды, даже застонал от предвкушения:

– Ох, какой картофан вышел… ммм… пальцы проглотишь.

– Вилкой не пробовал? – насмешливо поинтересовалась Марина. – Ну, чтобы пальцы не глотать?

– Ха-ха-ха, как смешно, – передразнил он. – Тебе накладывать?

– Немножко. Ночь на дворе, а мы картошку с салом…

– Хохол, милая, он и в Африке хохол, и сало ему – первое дело, – улыбнулся муж.

Семейный ужин был почти закончен, когда мобильник Хохла залился трелью и завертелся на подоконнике, вибрируя.