Судьбы иосифлянских пастырей

При обыске квартиры мон. Иоанны 7 октября 1933 г. агенты О ГПУ обнаружили религиозные рукописи, много литературы о святом о. Иоанне (свыше 200 книг), которая распространялась среди верующих, около 70 фотографий, две пелены, схиму и церковную утварь, так как в квартире проводились тайные богослужения. Матушка на допросе бесстрашно сказала, что она является последовательницей о. Иоанна Кронштадтского и занималась его «прославлением» среди верующих. На вопрос о судьбе сестер обители мон. Иоанна ответила, что группы насельниц после закрытия монастыря расселились по разным местам Ленинграда и Ленинградской области, стараясь сохранить монашеский образ жизни и надеясь вернуться обратно, так как советскую власть считает временной.

Далее матушка показала: «Наше монашество, проживавшее в монастыре дорогого Иоанна Кронштадтского, после его закрытия (1923) и высылки многих в разные места, стало примыкать к Истинно-Православной Церкви „ИПЦ“ и рассматривало политику сов. власти по отношению к религии безусловно неправильной, т. е. как гонение на православных христиан. Вели среди верующих к[онтр]-революционную] агитацию за восстановление монархии и возвращение наших монастырей. В настоящее время существую исключительно на помощь наших единомышленников, кто именно, точно указать не могу, т. к. приносят неизвестно кто. Обнаруженная в моей квартире церковно-монархическая литература, которую распространяли среди верующих, церковная утварь принадлежат мне. Этим самым прославляли дорогого батюшку Иоанна Кронштадтского»[774]. Взяв всю «вину» на себя, матушка фактически спасла от ареста проживавших с ней инокиню Наталью Репину и монахиню Евпраксию (Кононову).

В обвинительном заключении от 1 декабря 1933 г. говорилось, что органами ОГПУ «была агентурно вскрыта и оперативно ликвидирована нелегальная церковно-монархическая группировка черного духовенства, находившаяся на нелегальном положении в г. Ленинграде, и фанатично настроенных сторонников тайно-церковного подвижничества». По версии следствия, после ликвидации в 1930 г. в Ленинграде возглавляемого архиереями Димитрием (Любимовым), Сергием (Дружининым) и Василием (Докторовым) «административно-церковного центра» и Всесоюзной церковно-монархической организации «Истинно-православная церковь» осталось значительное количество «тайно-монашеских и подвижнических очагов» иосифлян. Несмотря на последующие аресты 1931–1933 гг., пущенные «тайнослуженцами» глубокие корни, «направляемые на организацию воинствующего религиозного подполья и борьбу его с атеизмом и носителем его, советской властью, как властью антихриста, все же не были полностью ликвидированы».

В начале 1933 г. некоторые уцелевшие в ходе репрессий иосифляне устроили три тайные домовые церкви на частных квартирах по адресам: Лиговская ул., д. 167, кв. 6; Ананьевская ул., д. 15, кв.5 и ул. Розенштейна, д. 37, кв. 71. Служил в них странствующий священник Алексий Александрович Колесов. Он родился в 1868 г. в с. Никольское Ростовского уезда Ярославской губернии, окончил церковно-приходскую школу, в 1928 г. присоединился к иосифлянам и почитался верующими как старец и подвижник. С конца 1920-х гг. о. Алексий в основном жил в комнате на наб. Фонтанки, 126, но осенью 1932 г. во время массовых арестов «истинно-православных» уехал из Ленинграда вместе с духовным сыном А. Н. Ясюкевичем в Полоцкий район Белоруссии. В начале 1933 г. священник был задержан вблизи границы с Польшей и постановлением Тройки Полномочного Представительства ОГПУ в Белорусском военном округе приговорен к 3 годам концлагеря с заменой на лишение прав проживания в 12 важнейших городах и погранзоне на 3 года. После освобождения из Полоцкого Дома предварительного заключения о. Алексий нелегально вернулся в Ленинград, проживал у духовных детей, иногда выезжая для тайных служб к своей пастве в Детское Село, Тайцы, Пулково и другие населенные пункты области. Во время одной из таких поездок 30 сентября 1933 г. его арестовали.

Ближайшими помощниками священника были супруги Суворовы — Василий Павлович и Ольга Дмитриевна, в квартире которых на Литовской ул. и была устроена одна из домовых церквей. О. Д. Суворова поддерживала связь с отбывавшими заключение и ссылку руководителями иосифлянского движения, занималась сбором и отправкой им материальной помощи. Выдав себя за сестру епископа Василия (Докторова), она даже смогла получить личное свидание с Владыкой в концлагере. Работавший проводником на железной дороге В. П. Суворов хранил церковную утварь и облачения нескольких арестованных иосифлянских священнослужителей (в том числе, епископа Василия), на допросе он показал: «В 1932 г. после ареста духовенства Полюстровской церкви мы решили перейти на тайнослужение. Для связи с местами заключения выделили специально три человека». В домовой церкви на Литовской улице служил и тайный диакон (с 1930 г.) Филимон Савватиевич Юдин. Он также помогал репрессированному духовенству, устраивал беседы с верующими, читал акафисты и т. д.