Судьбы иосифлянских пастырей

Один из входивших в харьковскую группу архиереев — епископ Онуфрий (Гагалюк) — позднее на допросе в ГПУ так говорил о содержании и цели написания их ответного письма Владыке Агафангелу: «Из гор. Перми почтою было прислано от митр. Агафангела обращение на имя некоторых харьковских епископов (архиепископа Бориса, епископа Константина и на мое имя). М. Агафангел призывал нас и всех православных епископов, и духовенство, и верующих, признать его, м. Агафангела, Патриаршим Местоблюстителем. Из взаимной беседы друг с другом мы, епископы Харьковские, твердо решили признавать Патриаршим Местоблюстителем лишь митроп. Петра; выступление м. Агафангела мы признали весьма вредным для Церкви Православной — расколом, о чем и написали ему в форме братского, дружеского письма, прося его не вносить церковную смуту… Мы также писали м. Агафангелу, что канонической формой управления нашей поместной церкви является патриаршество или вообще единоличное управление, согласно 34 Апостольскому правилу; и коллегиальная форма правления в церкви не может быть признана нами, как неканоническая… Таково и мое мнение: я не могу принять коллегиальной формы высшим управлением в СССР, а лишь патриаршество, так как считаю коллегиальную форму церковного высшего управления неканонической, а патриаршество — канонической…»[299]

Епископ Павел занял другую позицию. Для него дальнейшее фактическое пребывание митр. Сергия во главе управления Церковью казалось неприемлемым, епископ активно поддержал митр. Агафангела, обосновав свою позицию в трех статьях, и за это был запрещен в священнослужении Экзархом Украины митр. Михаилом (Ермаковым). После отказа Владыки Агафангела от дальнейшей борьбы за церковную власть ей. Павел вел «деловую переписку церковного характера» с руководителями т. н. григорианского Временного Высшего Церковного Совета (ВВЦС) архиепископами Свердловским Григорием, Можайским Борисом и митрополитом Донским Митрофаном. Их до некоторой степени сближала общность взглядов на конфликт митрополитов Сергия и Агафангела, но на предложение признать ВВЦС ей. Павел ответил отказом, указав, что сделает это, лишь если данный орган согласится возглавить Владыка Агафангел. Подобное, конечно, было невозможно, и в дальнейшем епископ, по его словам, «ни от кого не признавал административной зависимости и вел церковную работу самостоятельно»[300].

При этом ей. Павел вплоть до весны 1928 г. продолжал считать митр. Агафангела законным претендентом на управление Русской Церковью. Так, в феврале 1928 г. в одном из своих обращений к верующим епископ писал: «Мы лично смотрели и в настоящее время смотрим на митрополита Сергия только как на захватчика высшей церковной власти, которая по праву должна принадлежать митрополиту Агафангелу… Допустим, что он [митр. Сергий], во имя долга, принял от митрополита Петра временное заместительство… Но что же скажет он в оправдание своего поведения со времени возвращения законного Местоблюстителя Патриаршего престола митр. Агафангела? Не он ли прилагал все меры к тому, чтобы лишить того возможности стать во главе управления? Не он ли отдал его под суд епископов за одну только попытку осуществить свое право, несмотря на определенно выраженную волю митрополита Петра, чтобы возглавил Русскую Церковь именно митрополит Агафангел? Не он ли одно время готов был судить самого Местоблюстителя митрополита Петра за признание им митрополита Агафангела, а в другое — сам закрепляет свое положение его действительным или измышленным Пермским посланием[301]. Поистине можно сказать, что если бы все православные иерархи знали все то, что было содеяно митрополитом Сергием за это время (за время борьбы его за власть с митрополитом Агафангелом), то ему не пришлось бы теперь нести того тяжелого креста, о котором он пишет в своем послании»[302].

Уверенность ей. Павла в своей правоте поддерживалась его перепиской с Владыкой Агафангелом. Так, в конце 1926-начале 1927 гг. епископу стало известно, что «м. Агафангел не признает за м. Сергием канонических прав на управление Церковью, и если он сам не вступает в управление, то делает это потому только, что епископат стоит на стороне Сергия. При изменившихся условиях он не откажется возглавить Церковь»[303]. В дальнейшем ей. Павел признавал главой Русской Церкви (как и другие иосифляне) митр. Петра (Полянского), и никакое давление властей не смогло заставить его отступить с этой позиции. Следует упомянуть, что в начале 1927 г. на епископа было совершено покушение, неизвестное лицо стреляло в него, но промахнулось.