Судьбы людские

Восстановить боевую славу батальона, подготовить достойную замену. Думаю, два месяца хватит. Пойдешь на начальника штаба дивизии, опыта достаточно. Вторая командировка в Афганистан.

– Не согласен. Нехорошо прыгать через ступеньку, друзья не поймут.

– Этот вопрос согласован с командующим армии, а своих решений не меняет.

Верность

Жарища. Духота. Не спалось. Мучили кошмары. Недалеко стучал дизель. Лампочка тускло мигала у входа в палатку. Несколько раз вставал. Хотелось курить.

В первой командировке в Афганистан задымил, после ранения бросил. Решил, что это расслабуха, этим нервы не укрепишь. Как только голова касалась подушки, начинали прокручиваться события последних месяцев. Из боя в бой. Начинал анализировать: правильно ли действовал. Приход к выводу – правильно. Но мысли бежали и бежали отрывочными картинками. Мешались фамилии бойцов, которых отправлял в цинке, живых, которые отслужили и уезжали надломленными. Во время завтрака позвонил начальник политотдела дивизии Нагорный Константин Георгиевич. В последнее время он осунулся, почернел. Из веселого рассудительного любимца дивизии превратился в неразговорчивого, задумчивого человека. Мог часами смотреть в одну точку. Солдаты и офицеры переживали вместе с ним. Две недели назад погиб сын-вертолетчик. От попадания стрингера вертолет развалился в воздухе. Офицеры знали, что мог оставить в Союзе, не брать в Афганистан, остались маленькие внук и внучка, погодки. Командующий армией вызвал Нагорного и предлагал вернуться в Союз, на более высокую должность. Нагорный ответил: «Не могу сейчас этого сделать, что бойцы обо мне подумают: смалодушничал. Получается, что на словах одно говорит, а на деле в кусты от беды спрятался. Да и ехать не к кому. Второй раз я тут, хотя и не старый, но жена на пять лет меня моложе. Любовь закрутила с молодым капитаном, семейным. Стыдно. В гарнизоне скажут – воспитывал других, а собственную жену просмотрел. Внук и внучка у родителей невестки. Любовь у них была идеальная, классическая. И дня друг без друга не могли врозь. Елена долго будет приходить в себя. Прошу, если сможете, то службу и квартиру определите по месту жительства родителей невестки. Мой долг перед сыном – внуков поставить на ноги».

В трубке раздался басок: «Олег Игоревич, обрадовать Вас хочу. Ваша жена Наталья тут, у меня в кабинете».

У Олега перехватило дыханье. Мысли бились разорвано: «Зачем? Что случилось? Почему тут?»

– Отправляю на уазике к Вам, в батальон санинструктором. Почему в батальоне, не в дивизии? Приказ на Вас подписан.

– Готовлю смену!

Олег выскочил из палатки, побежал к КПП. Через несколько минут подъехал уазик. Из него шустро выпрыгнула миловидная женщина, в военной форме, звании старшего сержанта. Бросилась на шею Олегу и торопливо шептала: «Как я по тебе соскучилась, Олег, мочи нет. Окончила курсы медсестер и к тебе». Олег, заикаясь: «А дети как? С кем они? Они же еще малы. Твоя идея и поступок – это безрассудство. Здесь война. Гибнут люди. Беда может случиться и с тобой и со мной. Об этом подумала? Полгода могла бы подождать. Выдюжила бы наша любовь. Срок даю тебе месяц. Пороху понюхаешь. Посмотришь на наше житье-бытье. Горе и радость увидишь. Отправлю домой по семейным обстоятельствам в приказном порядке. А сейчас пойдем знакомиться с медпунктом. Хлопот прибавила. Надо доставать отдельную палатку. Что скажут бойцы, офицер-комбат – бабу выписал!» На построении Устюжанин представил нового санинструктора старшего сержанта Устюжанину Наталью: «Дорогие мои сослуживцы. Ваш новый санинструктор и моя жена. Простите и не осуждайте. Стыдно мне перед Вами. Эта ее инициатива».

Из строя раздался голос комсорга батальона: «Товарищ майор, разрешите. О приезде Вашей жены мы узнали раньше Вас. Солдатская связь работает надежно. Знаем, что дома двое малышей. От всего батальона мы кланяемся Вам и ей за вашу любовь и верность. Гордимся Вами. Если бы так нас ждали наши невесты – эта жизнь наша была бы чистой и светлой, невзгоды и утраты переносились бы легко. Знали бы, что не только защищаем свою Родину здесь, в песках чужой страны, но и настоящую любовь».

Через две недели, в санитарном самолете, Наталья сопровождала комбата подполковника Устюжанина в Ташкентский госпиталь. Разрывная пуля раздробила правое предплечье. Перед отправкой командир дивизии успокаивал: «Олег Игоревич, не отчаивайтесь. Главное – жив, жена рядом. Я позвонил командующему армией, он сказал, чтобы быстрей выздоравливал. Место в академии обеспечено, что офицеры, имеющие опыт современной войны, нужны».

В госпитале врачи сказали: «Руку сохраним, будет сгибаться. Пальцы держать будут и не более».

Уходим, уходим! Вывод советских войск

Выписка из госпиталя задерживалась. Операция за операцией: то сухожилия сращивали, то нервы сшивали.

Пролежав месяц в госпитале, подал заявление в военную академию им. Фрунзе. Начал усиленно штудировать учебники. Готовился серьезно, хотя имел право поступить без экзаменов. Ему было необходимо вспомнить азбучные истины.