Судьбы передвижников

В создаваемом объединении Куинджи видел, может быть, своё самое значимое детище и пропускал через себя каждую букву разрабатываемого устава, в котором, кроме всего прочего, значилось следующее: «Главная цель Общества – оказывать как материальную, так и нравственную поддержку всем художественным обществам, кружкам, а также отдельным художникам, содействовать им, устраивать выставки как в Петербурге, так и в других городах и за границей, оказывать постоянную помощь покупкой у них лучших произведений, чтобы образовать национальную художественную галерею. Этим путем Общество надеется объединить художников на пользу распространения и развития искусства в России».

Архип Иванович даже планировал построить для общества отдельное здание с выставочным залом, библиотекой, гостиной, подсобными помещениями. Ну и конечно, предусматривалось проведение регулярных конкурсов с присуждением достойных премий и поощрений в виде двух-трёхмесячных поездок за границу. Между прочим, на первую премию в три тысячи золотом можно было в течение года не думать о заработках, всего себя посвятив творчеству. Художники выступали на выставках инкогнито, поэтому каждый имел равные шансы, независимо от прежних заслуг. Средства, вырученные от продажи входных билетов, вкупе с небольшими отчислениями с присуждаемых премий составляли так называемый «дивиденд», призванный поддержать необеспеченных и никак не отмеченных художников. Так живописцы, не познавшие успеха на только что проведённой выставке, получали возможность не падать духом и продолжать оттачивать своё мастерство. Председателем общества стал Крыжицкий, а членами-учредителями ученики Куинджи. Уклонившись от выслушивания благодарностей, Архип Иванович не явился на первое заседание общества, состоявшееся в декабре 1908 года. Свою признательность молодые художники выразили пожеланием присвоить новоявленному творческому союзу имя А. И. Куинджи.

Не прошло и двух лет со дня его основания, а Общество имени А. И. Куинджи уже насчитывало более ста человек, среди которых были известные художники: Богданов-Бельский, Поленов, Бродский, Касаткин, Опекушин и другие. Однако некоторые талантливые ученики Архипа Ивановича перспективу общества оценивали скептически. Константин Фёдорович Богаевский, например, рассуждал так: «Это общество в конце концов будет иметь только одну цель: поощрять и плодить бездарностей в искусстве». В какой-то степени прогноз Богаевского оправдался, к тому же между членами общества не наблюдалось абсолютного чувства товарищества.

Возможно, всё сложилось бы по-другому, если бы жизнь Архипа Ивановича не прервалась спустя пару лет после образования Общества имени А. И. Куинджи. В эти два года его здоровье слабело на глазах. Чтобы присутствовать на заседаниях, он с трудом поднимался по лестнице и потом, тяжело дыша, ещё долго приходил в себя. Серьёзный сердечный приступ случился с Куинджи в марте 1909 года после совершённой им поездки в Крым. У постели художника дежурили тогда не только жена, но и сменявшие друг друга ученики: Беклемишев, Позен, Залеман, Рерих, Рылов, Зарубин. Врачи диагностировали сильное расширение сердца и аорты. Положение было очень тяжёлым, но могучий организм Куинджи сумел договориться со смертью об отсрочке на некоторое время.

Весной 1910 года Архип Иванович снова отправился в Крым, отказавшись от сопровождения. С ним рядом не было тогда ни Веры Леонтьевны, ни учеников. На подступах к Севастополю художник почувствовал себя плохо. В Ялту он прибыл с очередным сердечным приступом, отягчённым воспалением лёгких. Узнав о болезни учителя, к нему поспешили ученики, приехала и Вера Леонтьевна. Она настояла на возвращении мужа в Петербург, чтобы обеспечить его лучшей медицинской помощью.

Дома хворь немного отступила, Куинджи даже мог вести философские беседы с лечившими его врачами, и мысли его были невесёлыми. Нравственный облик человека огорчал художника. Больших надежд на его совершенствование Куинджи не возлагал, рассуждая примерно так: «Ни один из великих моралистов – ни Будда, ни Христос, ни Магомет – не изменил людей, скорее люди изменили пророков, переделали их учение, приспособив его к своим целям, поставили его на службу власти и силе».

Передышка длилась недолго, состояние снова стало ухудшаться. Куинджи захотел проститься с учениками, и они, не мешкая, слетелись к нему из разных мест. Последние дни выдающегося художника и не менее значительной личности были тяжелы и трагичны. Оставаясь в полном сознании, Архип Иванович, указывая на своё распластанное недугом крепкое, мускулистое тело, сокрушался: «…перед вами лежит Куинджи. Смотрите, он весь здоров… И только здесь что-то, в груди!» «Он умирал, как Прометей», – скажет потом Константин Богаевский. В свои последние мгновения художник, влекомый неведомой силой, поднялся с постели, сумел дойти до лестничной площадки и, когда его, рухнувшего, пытались дотащить до ложа, испустил дух.